Пашкино
Как-то вечером, бабушка объявила: «Приготовь себе удочку и накопай червей. Завтра идём на Пашкино сажать картошку. Там с водокачки что-нибудь наловишь на жарёху». Я небольшой любитель рыбалки, но для разнообразия… Тем более, что я уже слышал про классный клёв на Пашкино. О, если б я только знал тогда, что вставать придётся очень рано! В шесть утра меня уже разбудили, а через полчаса мы уже двигались по, не в меру оживлённым, улицам. У меня в руках по ведру с обрезками картошки, прикрытых влажной тканью и сумка с удочкой-закидушкой и банкой червей. Долго шли вдоль ерика, потом через аэродром и степью. В голове вертелись строки, неизвестно откуда в неё попавшие:
И табор, шедший на закате
Не чаял и дойти –
В степи вставали рати
И зелени полки…
По пути к нам присоединились ещё люди, с ведрами и, даже, тележками. С такими же сонными, как и я, детьми и подростками. Среди них я увидел и уже знакомую мне белобрысую девчонку с веснушками, что в реке мне свалилась на голову… Мы прошли ещё немного и за кустами можжевельника, росшего плотной стеной, послышались отдалённые голоса. Протиснувшись сквозь кустарник, я увидел частокол изгороди, силуэты людей и реку за ними. Здесь, наверно, полсела собралось! Все уже работали: копали грядки, с вёдрами ходили и укладывали картошку во вскопанное. Дети бегали с вёдрами к реке за водой и поливали посадки. Все были настолько заняты делом, что лишь изредка перекидывались друг с другом фразами. Даже дети. Мы подошли к своему участку, там нас уже ждала бабушка Настя. Мы обменялись приветствиями.
— Ну, что? Попьем компотику? Передохнём и за дело! Славик, до жары надо управиться!
— А я-то причём? Я что главная рабсила? Я помощник…
— Нет, две старые женщины будут рабсилой! Помощник… Ты на себя посмотри! Ты уже выше нас, баб Настей! Ты выше половины мужиком здесь… Пей компот, если хочешь и вот тебе рукавицы… И вперед копать грядки. А мы будем высаживать…
Мне особо спорить не хотелось. Все вокруг работали, даже маленькие дети копошились у грядок с картошкой. А некоторые лейками поливали грядки.
— А рыбу ловить, когда я буду?
— Половину вскопай и иди!
Ладно, будем копать. Я копал, а «две старые женщины» попивали компот и иногда критиковали мою работу. Но потом и они взялись за дело. Руками закапывали обрезки картофеля в ими же сделанные ямки. Копать молча стало невесело и я затеял разговор.
— Бабуль, я слышал, раньше астраханские степи заселяли нижегородскими крестьянами, а такие, вот, острова – каторжанами. У тебя, что предки каторжники?
— Нет, наверное, крестьяне. Я из Бекетовки, а Николай, дед твой, сюда из Басов пришёл.
— Басы? Что за название странное? Это где?
— Это возле земель калмыцких… У них там было большое хозяйство: разная скотина и земля… Потом пришли зелёные забрали у нас скот и расстреляли родителей…
-Какие ещё зелёные? Ты шутишь? Красные и белые воевали… ещё были анархисты… Про зелёных ни разу не слышал. Дед из казаков, да? Я видел его фото, он в чёрной форме там, молодой… Красные-то казаков расстреливали, красные… А не зелёные…
— Да из казаков… Точно тебе говорю: зелёные! Я же помню. – Настаивала на своём бабушка.
— Зелёные… -усмехнулся я, — партизаны степные наверно… А мне отец говорил что его дедов, они из ростовских казаков, под Ростовом раскулачили и, тоже, расстреляли. А три брата, среди них и мой дед Иван, бежали в Саратов… Потом и там что-то не заладилось и они разделились: Иван, уплыл в Баку, а, кажется, Михаил ушёл на север Казахстана… Вот такая история!
— Ну, теперь понятно откуда у тебя такая тяга подсолнухам головы рубить.
— Настя, — обратилась бабушка к подруге, — помнишь, как это казак подсолнухам головы порубал?
Я растерянно посмотрел на них.
— Когда такое было? Что-то не припомню…
— Да, маленькие ещё был, но вы уже жили в Шевченко. — сказала бабушка Настя.
— Маленький, а кровь казацкая уже кипела! – вставила бабушка, ехидно, посмеиваясь. И, подмигнув друг дружке, запели в два голоса:
— Любо, братцы, любо!
Любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить…
— Хорошо поёте, но это не женская же песня…
— А нам можно. Мы – рыбачки-казачки… — и они дружно засмеялись.
Насмешки их мне не нравились и продолжать разговор я не стал.
— Бабуль, похоже половину я уже вскопал. Пойду на водокачку?
— Иди. Удочку с червями не забудь. Да, перекуси. Вон там, в свёртке. Курочка, картошка, помидоры…
— Хорошо хоть не рыба.
— Ничего и рыба будет! Вот наловишь и будет…
Быстро перекусив, запив всё компотом и распихав по карманам яблок, пошел к деревянному строению на берегу – водокачке. Пройдя по пирсу и обогнув насосную, я увидел седого мужчину и мальчишку младше меня. Они ловили рыбу и складывали её в ведро. В ведре виднелись хвосты и головы окуней.
— Здравствуйте! А что сегодня у воблы выходной? – попробовал пошутить я. Но мою шутку не оценили и ответили, невозмутимо перекинув беломорину из одного уголка рта в другой: — Нет её, не клюёт, зараза!
— После обеда будет вобла. – Подал голос мальчишка. Он сидел на самом краю водокачки, у перил. Свесив ноги и болтая ими… Маленький и худющий…
— Деда, хватит уже ловить! Дай нырнуть… — заговорил он просящим голосом.
— Ладно… Но вон, пацан, будет ловить. А ты ему всю рыбу распугаешь.
— А ему окунь не нужен! – крикнул мальчишка, вскарабкавшись на перила. Плюх!
— А-ааа… — заорал он в воде, — Животом!
— Охламон. – ругнулся дед.
— Деда, деда! – Прибежала грохоча по доскам, уже знакомая мне, девчонка в веснушках. Увидев меня, остановилась:
— Здрасти!
— Здрасте!
И повернувшись к деду:
— Деда, бабушка зовёт обедать. Лёха вылазивай! Пошли уже!
— Это мой брат. Дерётся во как! – и она, продемонстрировала мне свой сжатый кулачок. Развернулась и убежала с таким же грохотом, будто нарочно ударяя пятками по доскам.
— Деда, давай быстрее! Остывает… — Донёсся её удаляющийся голос. Седой собрал удочку, взял ведро и молча ушёл. Мальчишки уже не было в воде.
Достав удочку и насадив трепыхавшегося червяка на крючок, закинул подальше от того места, где купался мальчишка. И стал ждать. Леска приятно подрагивала от течения воды. Напротив водокачки, в метрах ста, шумел густой кроной деревьев остров. Берега, поросшие камышом, казались непролазными. Я как-то, в прошлом году, плавал на этот остров. Туда самостоятельно, а оттуда, на старой коряге. Весело было! Место там дикое! Будто нога человека не ступала на этот остров.
Рыба не клевала. Я вытянул леску чтоб заменить червя, но его там уже не было… Закинул ещё раз. У острова шумно приводнилась крупная птица. Пеликан! Ещё один рыболов. Не прошло и минуты, как он что-то поймал и высоко закинув голову, заглотил, потряхивая из стороны в сторону клювом. Везёт же рыболову! Но я напрасно огорчался. Что-то резко потянуло мою леску, уводя её вглубь реки. Леска сильно натянулась впиваясь в пальцы. Я тянул, рыба пыталась сорваться, уводя леску то в одну, то в другую сторону. Но метр за метром и вот показалась тёмная спина рыбины. Когда вытягивал, думал, сорвётся над водой. Но вот она прямо передо мной! Большая, тяжёлая и сильная щука. Снимая с крючка, чуть не выронил, уколовшись о её острые, колючие, как у ежа, плавники. Но всё же я её запихнул в сумку, где она продолжала бесноваться.
Обеспокоившись тем, что она выскользнет и уйдёт в воду, я с надеждой стал осматривать досчатые стены насосной. Искомое найдено! Кто-то заботливый вбил гвоздь. Повесив сумку, я опять закинул удочку. Пеликан у острова спокойно плавал, сверкая белизной оперения. Иногда похлопывая полураскрытыми крыльями.
Водокачка задрожала от топота бегущих ног. Опять эта девчонка!
— Можно, потише! Рыбу распугаешь!
— А… что поймал? – И сняв с гвоздя сумку, посмотрела.
— Ух, ты! Какая большая. Она, наверное, с икрой! Чтоб было много маленьких рыбок… её надо отпустить! – И пошла с сумкой к краю водокачки.
— Эй, ты что?! А ну повесь! – Кинулся я к ней, бросив удочку на пол. Едва я успел забрать сумку у девчонки, как моя удочка стала резко разматываться. И чуть не ушла в воду — я уже в последний момент прихлопнул её ногой. Взяв в руки удочку, повёл ей из стороны в сторону, проверяя, не сорвалось ли. Нет, сидит, сопротивляется.
— Ха-ха… я пошутила, а ты поверил! Давай сумку – повешу.
— Нет уж, я сам…
Но она, ловко выхватив у меня из рук, водрузила её обратно на гвоздь.
— Ну, что смотришь на меня? Давай тяни уж! Кто там попался?!
Я осторожно начал вытягивать леску. Рыба упорно сопротивлялась. Должно быть тоже большая. Но вытянув, я увидел средних размеров окуня. Ладно, сойдёт и такой. Отправил его в сумку к щуке, отчего та вся задёргалась.
Сменив червяка, я приготовился забросить крючок. Девчонка, молча, за мной наблюдала.
— Что тебе ещё? Что смотришь?
— Давай, давай уж… Забрасывай штоль!
Раскрутив грузило на леске как пропеллер, отпустил. И тут же взвыл от боли. Крючок, проколов шорты впился в тело, чуть выше бедра. На крючке поверх шорт дёргался червяк.
— Ой, кровь! – взвизгнула девчонка, подскочив ко мне, — Сам себя поймал! Сейчас позову кого-нибудь…
— Стой! Погоди!
Но она уже убежала, грохоча по деревянному настилу. Только этого мне и не хватало! Чтоб сюда сбежались ещё и зрители! Я убрал свинцовые грузила удочки в карман и аккуратно намотал леску на удилище. Попытался извлечь крючок. Но острая боль не дала мне этого сделать. Он глубоко вошёл под кожу.
Прибежала бабушка, девчонка и какой-то мужик с кусачками.
— Так, рыбак, ну-ка, повернись! – И он бесцеремонно развернул меня к себе.
— Так, терпи! Надо чтоб язычок крючка был наружу – тогда перекусим.
— Пап, а у него бешенства не будет? – Опять ехидничала девчонка в крапинку.
— Приготовься! — Он дёрнул крючок, щелкнул металл. И обе половинки крючка у него в руке.
— На, держи. – протянул он их мне.
На одной половинке, той, что с леской, по-прежнему изворачивался дождевой червь.
— Спасибо. – поблагодарил я папу вредной девчонки.
— Спасибо, Леша! – Вторила мне бабушка.
Я посмотрел на мужчину с кусачками. Что у них в семье все Леши? Это я о мальчишке, брате этой, с веснушками.
— Пойдём, Славик, будем собираться домой. – сказала бабушка, похлопав меня по плечу.
— А копать? Сегодня не будем больше?
— Нет. Нам Лёша помог. – И она кивнула в сторону папы девчонки.
Уже подходя к участку, я вспомнил, не взял сумку с рыбой!
— Бабуль, я сумку забыл. Я…
— Я сейчас её принесу! – тут как тут эта девчонка. Бабушки собирались, я допивал компот, когда прибежала эта вездесущая вредина.
— Спасибо, Даша!
— Даша? – Переспросил я, глядя ей вслед. – Не её имя!
— Имя не понравилось или девочка?
Я пожал плечами и ничего не ответил. Домой меня отправили одного, с пустыми вёдрами и с рыбой в сумке. А бабушки отправились в гости с семьёй мужчины с кусачками. В карманах шорт у меня оставались яблоки, и я ими скоротал себе дорогу. После такого насыщенного жаркого дня, было приятно надкусывать брызжущий соком плод.
Придя домой, я обнаружил, что у меня нет ключей от дома. Хотелось кушать. Чем перекусить я нашёл быстро: под навесом кухни, на столе, стоял самовар и рядом, под салфеткой печенье, бублики и варенье… Потом всё это я дополнил виноградом и крыжовником. Собрав их, помыв и сложив в большой металлической тарелке, поставил на рундук. Лёжа, посматривая в небо и наслаждаясь ягодами, я незаметно уснул. Разбудили меня комары. Красноватый диск солнца уже на половину спрятался за крышу соседнего дома. Бабушки по-прежнему не было. Спасаясь от комаров, я закутался в покрывало, снятое мной с бельевой верёвки во дворе. Возле меня юлой вертелся рыжий псёнок. Усиленно виляя хвостом, преданно заглядывая мне в глаза.
— Что, Шарик, есть хочешь? Пойдём, посмотрим что там осталось… Похоже о нас с тобой забыли.
Остались только два печенья и один бублик. Я поделил это по-братски – ему бублик, мне печенье. Я вышел в палисадник. Шарик, в надежде, что ему что-нибудь перепадёт, за мной. Я посматривал по сторонам улицы, прохаживаясь от калитки палисадника до ворот двора. Бабушки не было. Бегали собаки, ходили прохожие, да, соседи гнали коров…
Солнце уже спряталось за деревьями соседского сада, окрасив склон неба в оранжево-жёлтые оттенки. Зажглись первые звёзды. Назойливое комарьё лезло под покрывало и кусало за ноги. Мне пришлось сорвать ветку сирени и отгонять их ею. Сидя на рундуке, я прислонился к перилам и начал опять засыпать…
Скрипнула вертушка калитки, щелкнула щеколда ворот, Шарик радостно запрыгал потявкивая… Ну вот дождались.
— Славик, заболтались мы совсем! Завтра поплывём на острова, ежевику собирать. Нам сегодня Лёша объяснил, где её искать.
— Плывите! Я дома буду.
— Дома? Что ты будешь делать дома? Рисовать? Ещё успеешь нарисоваться! А ты был на островах? Ты вообще представляешь, что это такое плыть под парусом?
— Бабуля, я не хочу! Об этом удовольствии я в книжках прочту…
— Ну, уж нет! Поедешь! Ещё спасибо потом будешь говорить… Это же поход! Сейчас кушай и спать. Нам рано вставать. Баб Настя придёт в три, тебя разбудим в четыре…
— Что в такую рань? В середине ночи? Да вы что?
— Выспишься в лодке, пока плыть будем.
— Бабуля, ты диктатор!