Органы государственной безопасности в период революции и гражданской войны
Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) была образована 7 декабря (20 декабря по новому стилю) 1917 года как ответ Советской власти на значительный рост контрреволюционных выступлений. В постановлении Совета Народных Комиссаров по этому вопросу говорилось, что в задачи комиссии входят пресечение и ликвидация контрреволюционных действий и саботажа по всей Советской России, от кого бы они ни исходили.
21 декабря 1917 года появилось еще одно постановление, которым определялся круг полномочий органов ВЧК, меры борьбы с контрреволюционными выступлениями, порядок проведения предварительного расследования и конфискаций имущества в административном порядке. Контроль за деятельностью ВЧК осуществлялся Советом Народных Комиссаров, на местах — Советами и комитетами РКП(б). Возглавил комиссию большевик Феликс Эдмундович Дзержинский.
Уже 15 декабря 1917 года ВЧК обратилась ко всем Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов с предложением образовать чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Учитывая то обстоятельство, что образуемые местными Советами чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией представляли собой разнообразные по характеру и названиям органы, 22 марта 1918 года коллегия ВЧК приняла постановление «О создании местных чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией». Это постановление предусматривало образование единообразных чрезвычайных комиссий при местных Советах, определяло функции и полномочия органов ВЧК на местах.
По замыслу организаторов, ВЧК предназначалась, прежде всего, для ликвидации саботажа старых чиновников в столице и других крупных городах и для пресечения попыток свержения власти различными антибольшевистскими силами. В то же время на нее возлагалась задача борьбы со спекуляцией и должностными преступлениями. Комиссия рассматривалась как временный чрезвычайный специальный орган. В первые месяцы существования ее деятельность распространялась лишь на Петроградскую губернию и только после переезда правительства Ленина в Москву в марте 1918 г. началось создание чрезвычайных местных комиссий в губерниях и уездах. К концу 1918 года в республике было организовано 40 губернских и 365 чрезвычайных уездных комиссий, кроме того, были образованы ЧК в армии, на железных дорогах и пограничной полосе.[1]
Местные чрезвычайные комиссии получали широкие полномочия: от борьбы с контрреволюцией и спекуляцией, наблюдения за местной буржуазией, иностранцами до «строжайшего наблюдения за проведением в жизнь декретов и распоряжений Советской власти». ЧК имели право издавать обязательные постановления, касающиеся внешнего революционного порядка в губернии; производить обыски, аресты лиц, заподозренных в контрреволюционной деятельности.
В структуре губернских комиссий образовывались отделы: борьбы с контрреволюцией; со спекуляцией; с преступлениями по должности, иногородний; железнодорожный.
9 февраля 1918 года в Астрахани состоялся первый съезд Советов рабочих, солдатских, крестьянских и ловецких депутатов. Съезд одобрил политику, проводимую Советским правительством, и избрал совет народных комиссаров Астраханского края. Для подавления сил контрреволюции и уголовных элементов съезд создал наркомат по внутренним делам Астраханского края.
20 апреля на основании решения губисполкома была создана комиссия по контрреволюционным делам, но не как самостоятельный орган, а как составная часть ревтрибунала.
Развитие событий в стране диктовало необходимость усиления повсеместной жесткой борьбы с силами контрреволюции, саботажем и спекуляцией. Состоявшаяся с 11 по 14 июня Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией вновь отметила настоятельную необходимость создания ЧК на всей территории республики. В принятой ею резолюции, в частности, говорилось: «Конференция, заслушав доклады смеет и обсудив вопросы современного политического и экономического положения страны, пришла к единогласному решению о необходимости организовать на всей территории Советской России чрезвычайные комиссии, которые бы взяли на себя всю тяжесть работы по охране революционного порядка и беспощадной борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности».[2]
16 мая 1918 года в соответствии с решением Губисполкома при нем создавался самостоятельный орган — Астраханская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией в составе 10 человек, подчиняющаяся Всероссийской чрезвычайной комиссии. Местом ее расположения был определен бывший дом лесопромышленника Губина на реке Кутум. Первым председателем астраханской Губчека был назначен Константин Лаврентьевич Гусев[3]. Одновременно создаются чрезвычайные комиссии в Букеевской орде, Красноярском, Енотаевском, Черноярском и Царевском уездах.
Весь начальный период работы ВЧК проходил в поисках и выработке оптимальных мер борьбы с противниками Советской власти. Так, по поводу использования в оперативном процессе секретных сотрудников и негласных средств велись дискуссии, не было единой практики. На жаргоне первых чекистов применение подобных методов называлось «провокацией» или работой при помощи «фикций». Не случайно на заседании 18 марта 1918 года Комиссия приняла постановление «О недопустимости пользоваться провокацией в работе ВЧК». Один из руководителей ВЧК М. Я. Лацис писал, что на первых порах в отношении политических противников борьба велась «чисто идейным содействием советских элементов».[4]
В этот период акцент делался на проведение массовых обысков облав и организацию засад. Важное значение сотрудники чрезвычайных комиссий придавали вопросам работы с населением, с сигналами граждан. Широкое распространение получила практика официальных предостережений с помощью печати.
Жестокая борьба с коварным и изощренным противником заставляла первых чекистов отказаться от своих романтических взглядов на работу контрразведки. Для кропотливой разработки шпионских организаций и разведцентров противника, имевших свою разветвленную сеть агентуры, требовались знания и опыт, которых у чекистов поначалу не было. Все постигалось со временем.
Уже летом 1918 года в ВЧК стали приходить к выводу, что для пресечения шпионажа и других особо опасных преступлений стоит использовать секретных сотрудников в целях проникновения в среду противника. В ходе первой конференции ВЧК в июне 1918 года на секции разведки член коллегии Д. Г. Евсеев говорил: «Если мы не будем иметь сокровенных ушей и глаз в аристократических салонах, посольствах и миссиях и т. п., то мы не будем знать всех тех злокозненных цепей, которые куются в тиши врагами советской власти».[5]
Между тем маховик гражданской войны набирал обороты. По данным ВЧК в 1918 г. только в 22 губерниях Центральной России было совершено террористических актов против большевиков: в июле — 41, в августе — 339, в сентябре — 6016, кроме того, зарегистрировано 245 антисоветских крестьянских выступлений.[6]
В этих условиях происходило дальнейшее укрепление органов ВЧК. В соответствии с положением ВЦИК о всероссийской и местных ЧК по борьбе с контрреволюцией от 28 октября 1918 года все они получили право на организацию вооруженных отрядов. Их численность устанавливалась местными Советами и варьировалась в зависимости от обстановки. К декабрю 1918 г. войска ВЧК насчитывали 11 тыс. бойцов, объединенных в 35 отдельных батальонов, в марте 1919 г. — 30 тыс. «В результате активной работы местных партийных и советских организаций во всей РСФСР была создана разветвленная сеть эффективно действующих чрезвычайных органов революции».[7]
Как и в центре, в Астрахани первыми сотрудниками ЧК стали вчерашние рабочие, крестьяне и солдаты, не имевшие профессионального опыта. При ЧК тогда же был создан вооруженный отряд, который впоследствии реорганизуется в батальон ВЧК.
Политическая обстановка в городе была непростой. На основании оперативных данных с 7 по 10 июля 1918 года чекисты предотвратили офицерский заговор против Советской власти, во главе которого стояли архиереи Митрофан и Леонтий, а также бежавшая из Петрограда княжна Туманова.
В начале августа 1918 года астраханскими чекистами был вскрыт и ликвидирован правоэсеровский центр, деятельность которого была направлена против действующей власти.
15 августа 1918 года в Астрахани вспыхнул мятеж, которым руководил полковник Маркевич. Его началу предшествовали следующие события.
Утром в Астраханском кремле начался митинг мобилизованной в ряды Красной Армии молодежи. Часть ораторов, выступавших на митинге, стали выдвигать требования о незамедлительном удовлетворении имеющихся у них претензий, а также нужд своих семей. Организаторы митинга пытались убедить собравшихся в том, что в настоящий момент это сделать невозможно, что вызвало новую волну недовольства. Стала прослеживаться явно подготовленная заранее антибольшевистская направленность выступлений. Этим воспользовались главари заговора. В 12 часов дня по сигналу крепостной пушки мятежники овладели кремлем. Действуя по заранее разработанной схеме, их вооруженные отряды захватили склады с оружием, почту и телеграф, ряд советских учреждений. К мятежникам примкнули отдельные части и подразделения, предназначенные для отправки на фронт. Освобожденные из тюрьмы уголовные элементы были переодеты в военную форму и направлены громить здания городского комитета партии большевиков, губвоенкомата, военно-политического мусульманского комиссариата. В городе начались аресты партийных и советских работников. Руководители заговора обратились с воззванием к астраханскому казачеству с призывом поддержать их действия. Против сил контрреволюции выступили возглавляемые большевиками рабочие отряды и в первую очередь металлисты, военные моряки, армейские подразделения, дислоцировавшиеся вне кремля, отряды чекистов и губвоенкомата.
Вот что писал об этих событиях бывший в то время председателем профсоюза металлистов Ф.А.Трофимов: «Придя в союз, я там застал много рабочих металлистов. Мы наскоро устроили небольшое собрание, выбрали боевой штаб, в который попали я, тов. Шведов, Жольд, Фролов, Федоров Николай. Сейчас же организовали боевые отряды из рабочих, приняли на себя окарауливанье порохового погреба, разослали патрули по близлежащим улицам, выставили караулы по всей Бакалде и Эллингу — словом, приняли боевой порядок, а из помещенья союза в окна поставили пулеметы. Нашлись и пулеметчики.
К вечеру, часа в три — четыре, к нам в союз стали собираться гг. комиссары, которые оказались не арестованными. В то же время к нам привели тов. Дайковского: его рабочие-металлисты освободили из-под ареста в крепости. При нем была печать горсовдепа, которую он передал мне на хранение. Мы его ввели в штаб, где он работал так же энергично, как и все товарищи. Ночью нам стали доносить наши патрули, что хотят напасть на союз металлистов. И действительно, часов в одиннадцать ночи к союзу через Вейнеровскую площадь направлялась большая толпа вооруженных людей, но наши рабочие были рассыпаны по площади в цепи и разогнали их. Второй отряд, если можно так назвать толпу, шел к союзу под председательством правого социал-революционера Левшица. Этот отряд, человек в тридцать, был окружен нашими металлистами. Левшицу удалось бежать, а остальные, человек двадцать, были обезоружены и арестованы.
В ту же ночь нам удалось установить связь с союзом архитектурно-строительных работ, где председателем был тов. Скрягин, затем с союзом чернорабочих, который нам оказал помощь, прислав нам своих рабочих. В эту же ночь нам удалось отбить автомобиль, на котором был пулемет, и отобрать несколько лошадей. Винтовки, патроны и лошадей мы отбирали, а людей отпускали домой. Так прошла ночь с 15 на 16 августа.
16 августа мы узнали, что в крепость был привезен полковник Маркевич.
Вечером, часов в пять, к нам пришел представитель от моряков узнать, на какой платформе стоит союз металлистов. Когда ему сказали, что металлисты будут защищать Советскую власть с оружием в руках, то он заявил, что моряки не пойдут против рабочих. Вечером того же дня к нам в союз пришел тов. Скрягин с рабочими. Тут же была избрана делегация из четырех человек, направившаяся к морякам: от металлистов тт. Метенев и Мосин и от союза строителей тов. Скрябин и один рабочий, которым было поручено выяснить настроение моряков и, если можно, то объединить план действий. Наша делегация нашла сочувствие, и там же был установлен план действий. Решено было в четыре часа утра повести наступление на крепость. Моряки должны были с Эллинга подойти к Буровскому саду, металлисты через Татарский бетонный мост тоже туда, а строители по Почтовой улице тоже к крепости, что и было сделано».[8]
Помощь в подавлении мятежа оказал Первый революционный полк имени Ленина, направлявшийся из Москвы в Баку, во главе которого стоял чрезвычайный комиссар Степного фронта большевик Алиби Джангильдин.
«Когда мы прибыли в Астрахань, — писал он в своих воспоминаниях, — и стали причаливать к пристани, то услышали тревожные гудки, затем стрельбу. Отойдя за полкилометра от города, мы остановились. В то время к нам навстречу двигался пароход «Каспий». Поравнявшись с нами, командир «Каспия» сообщил, что в городе началось восстание белогвардейцев, захвативших крепость. Посоветовавшись, мы решили выбить белогвардейцев из города. На штурм пошли 500 матросов и наш отряд в 500 человек. После восьмичасового боя город был освобожден от мятежников».[9]
Мятеж удалось подавить сравнительно легко, так как многие из мобилизованных, вовлеченных в него, быстро поняли свою ошибку и сложили оружие.
Эхо мятежа прокатилось по всему краю, особенно по Черноярскому уезду. Крестьянские восстания вспыхнули также в селах Чаган, Карантинное, Сасыколи и Харабали. Участились белоказачьи набеги на села и аулы Красноярского уезда.
Однако контрреволюционным силам не удалось осуществить свою главную цель: захватив Астрахань и, ослабив в уездах Советскую власть, помочь белогвардейцам прорваться к Волге ниже Царицына.
О подавлении мятежа из Астрахани в Москву были отправлены две телеграммы:
ВЦИК Свердлову: «Ночью ликвидировано восстание. К утру арестованные деятели Советской власти освобождены. Маркевич расстрелян. Многие из офицеров арестованы. В городе порядок водворен Комитетом флота и управлением Союзов, игравшими основную роль в подавлении мятежа.
Комитет флота Управление Союзов»
Председателю Совнаркома В. И. Ленину: «Белогвардейский мятеж подавлен при участии полка Вашего имени. Советская власть восстановлена. Совет профессиональных союзов вынес резолюцию полного доверия Советской власти и партии коммунистов
Партия коммунистов»
После покушения на В. И. Ленина в августе 1918 г. в Астраханском крае, как и по всей стране, был объявлен красный террор. В соответствии с решением Реввоенсовета Астраханского края Губчека арестовала 300 видных белогвардейцев в качестве заложников и в опубликованном по этому поводу приказе предупреждала всех потенциальных контрреволюционеров, что «в случае малейшей попытки покушения на советские учреждения, на тех или иных советских работников, арестованные белогвардейцы будут отвечать своими головами. Военный Совет, ведя операции вне города, обязан принять все меры к тому, чтобы обезопасить свой тыл, чтобы в момент боя на фронте Красной армии не было ножа в спину, и эти меры принимаются, и будут применяться со всей железной необходимостью и беспощадностью».[10]
17 сентября 1918 г. по решению Астраханской Губчека была расстреляна группа контрреволюционеров, «уличенных в контрреволюционном заговоре против Советской власти».[11]
29 сентября 1918 года Астраханская Губчека в дополнение к приказу Реввоенсовета Астраханского края издает приказ о регистрации всех бывших офицеров, предупреждая последних, что «не явившиеся будут считаться, как не подчинившиеся рабоче-крестьянскому правительству и как беглецы, с каковыми элементами рабочая власть расправляется по всем строгостям революционного времени».[12]
Обстановка в крае требовала укрепления руководящего состава Астраханской губернской чрезвычайной комиссии профессиональными кадрами. 14 декабря 1918 года Губисполком по согласованию с ВЦИК назначил председателем Астраханской Губчека Москалева, товарищем (заместителем) председателя Карпова и секретарем Жадаева.[13]
Опираясь на поддержку и сочувствие беднейших слоев населения, астраханские чекисты в это тревожное время проводили большую работу по очищению города и губернии от контрреволюционных сил, боролись против спекуляции продуктами питания. В это же период в губернии была создана транспортная ЧК, обслуживающая Волжский бассейн и обеспечивающая беспрепятственное прохождение судов. В Криуше-Ямгурчевском районе была также создана уездная ЧК.
В декабре 1918 г. в городе Астрахани участились случаи самочинных арестов и обысков со стороны отдельных советских учреждений, не наделенных соответствующими правами, этим не замедлил воспользоваться уголовный мир. С целью наведения порядка и установления законности Астраханская Губчека издает 24 декабря 1918 г. приказ, определяющий производства обысков и арестов. В нем, в частности, говорилось: «Астраханская Губернская Чрезвычайная Комиссия объявляет во всеобщее сведение гражданам города Астрахани и Астраханского края, что обыски, аресты, выемки должны производиться исключительно уполномоченными на то лицами, снабженными ордерами Губернской Чрезвычайной Комиссии. При арестах, обысках, выемках должны быть соблюдены все законные формальности и о таковых на месте должен составляться протокол».
Весь 1919 год в Астраханской губернии прошел в сложнейших условиях гражданской войны. Председателем Астраханской ЧК в феврале по ходатайству С. М. Кирова стал Г. А. Атарбеков.[14] 24 марта 1919 года по согласованию с Реввоенсоветом Республики и с санкции ВЧК Губчека и особый отдел 11 армии были объединены в единый орган — Особый отдел при Реввоенсовете Каспийско-Кавказского фронта под председательством Атарбекова. Эта мера была вызвана необходимостью концентрации всех имевшихся сил на борьбу с внутренней контрреволюцией в области, окруженной со всех сторон фронтами гражданской войны.
29 июля 1919 года Атарбеков, по указанию ВЧК был освобожден от занимаемой должности и отозван в Москву. Временно исполняющим обязанности председателя Особого отдела Реввоенсовета южной группы армии Восточного фронта назначается Ю. Ф. Таржинский.
3 января 1920 года объединенными силами 10-й и 11-й армий от белогвардейцев был освобожден Царицын. С его освобождением завершалась оборона Астрахани, ликвидировался существующий участок фронта, реформировался Особый отдел Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта. Вместо него в Астраханской губернии вновь начала функционировать Астраханская губернская чрезвычайная комиссия.
17 февраля 1920 года на страницах газеты «Коммунист» за подписью председателя Губчека Хумарьяна[15] был обнародован приказ, в котором говорилось, что согласно постановлению ВЧК и Астраханского губернского исполнительного комитета образована Астраханская губернская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и преступлениями по должности. В нем также предписывалось всем местным советским учреждениям (кроме армейских и фронтовых) все дела, касающиеся ведения этого органа, направлять по адресу: ул. Свердлова, 6 (Б. Демидовская, бывший дом Исаева).
С марта 1920 г. Губчека возглавлял член РКП(б) с 1917 г. А. М. Левин (Вельский), впоследствии занимавший пост полномочного представителя Всероссийской чрезвычайной комиссии на Дальнем Востоке.
Осень 1920 г. ознаменовалась началом крестьянских волнений, вооруженных восстаний и повсеместным усилением политического бандитизма. Крестьяне были недовольны политикой «военного коммунизма». Продразверстка, отсутствие материальных стимулов к труду, запрещение свободной торговли, нарушение хозяйственных связей и товаро-денежных отношений привели к резкому обнищанию большинства крестьянства, которое после окончания гражданской войны не желало больше мириться с этим. В Поволжье и без того сложное социально-экономическое положение усугубил неурожай 1921 года, который в условиях ослабления крестьянских хозяйств в период гражданской войны и продразверстки приобрел масштабы катастрофы. Судя по документам того времени, политический бандитизм стал основной формой выражения крестьянского недовольства в 1920-1921 годах.[16]
В Астраханской губернии не было крупных крестьянских восстаний, подобных Тамбовскому или движению Махно на Украине. Но и здесь крестьянское недовольство продразверсткой подпитывало деятельность многочисленных бандформирований, наводнивших с 1920 года территорию губернии. Так, отряд Андриянова, насчитывающий до трехсот сабель и четыре пулемета и отряд Маслака, объединявший в своих рядах пятьсот вооруженных конников, действовали около п. Степного (Джанибек), входившего в 1918—1920 годах в состав внутренней Киргизской орды Астраханской губернии. Отряд Попова в количестве 600 человек совершал набеги в окрестностях Харабалей, Тамбовки и Баскунчака. В районе с. Владимировки с Советской властью боролись атаманы Орлик и Фомин.[17]
Для борьбы с политическим бандитизмом в составе Астраханской Губчека был создан особый отдел по борьбе с бандитизмом, который возглавил непосредственно председатель Губчека. Помимо этого, в Астрахани, как и в других регионах страны, для борьбы с бандами формируются части особого назначения (ЧОН), состоящие в основном из коммунистов и комсомольцев. Такие отряды в нашей губернии появились в июле 1921 года. Все они были объединены в Коммунистический стрелковый полк частей особого назначения. В его состав входили 7-й Астраханский пехотный батальон, 12-я Енотаевская стрелковая рота, 16-й Болхунский, 17-й Харабалинский и 18-й Красноярский взводы, первый и второй Астраханские кавалерийские взводы. Первым командиром частей особого назначения был назначен М. Л. Аристов.
В этот период важным условием победы для большевиков стало укрепление согласованности и сплоченности государственных и партийных органов различного уровня в центре и на местах и, прежде всего, между партийными организациями и чрезвычайными комиссиями. «Здоровое политическое и коммунистическое чутье, — указывалось в специальном письме ЦК РКП(б), посвященном этой проблеме, — должно подсказать правильное решение вопроса о распространении наших сил в каждом данном случае. Не этим одним должна ограничиваться наша поддержка органов ЧК, необходимо вокруг них создать атмосферу коммунистического доверия, необходимо оказывать им всяческую материальную и моральную поддержку.
Председатель и члены коллегий ЧК со своей стороны должны держать губкомы в полном курсе своей работы, делать им периодически доклады, информировать о получаемых заданиях из ВЧК, строго согласовывать свою работу с директивами ЦК РКП, получаемыми губкомами, кои информируют о таковых представителей Губчека.
Губкомы и Губчека должны составлять одно целое в деле своевременного предупреждения и пресечения контрреволюционных выступлений в обслуживаемом ими районе. Только при такой тесной связи как между собой, так равно и с центром можно будет считать успех обеспеченным».[18]
В конце января 1921 года председатель Астраханской Губчека А. М. Левин был отозван в Москву. На этот пост был назначен бывший его заместитель Федор Семенович Степной, член партии большевиков с 1918 года, участник штурма Зимнего дворца, имевший опыт работы в Московской, Челябинской и Тюменской ЧК. При нем продолжалось укрепление связи губернской чрезвычайной комиссии с местными партийными и государственными органами, повышалось профессиональное мастерство чекистов. В ходе операций, проведенных в течение 1920-1921 годов, астраханские чекисты установили, что вооружение банд осуществляется в основном за счет местного населения, сохранившего оружие и боеприпасы еще с гражданской войны. 28 апреля 1921 года Губчека издала специальный приказ, в котором предлагалось всем гражданам Астраханской губернии в недельный срок сдать имеющееся у них огнестрельное оружие. Неисполнение приказа рассматривалось как пособничество врагу со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В результате кровопролитных и упорных боев осенью 1920 года подразделениями ЧОН и астраханских чекистов был ликвидирован ряд банд, в том числе крупный отряд Сапожкова, действовавший на территории Царицынской и Астраханской губерний. Об этом газета «Коммунист» в заметке «Гибель бандита» писала: «Урда, 9 сентября. Разбитый вдребезги, потерявший последние силы бандит Сапожков, не находя места спасения от преследования чекистов и нашей доблестной Красной Армии, доживает последние дни неудавшейся авантюры. В его отряде осталось не более 40 человек. 31 августа разведкой букеевского политкомиссара захвачен в плен начальник военного совета сапожковского отряда Карякин с оружием и деньгами.
Остатки банды Сапожкова преследуются опять отрядом Букеевского военкомиссариата. Захвачено три пулемета, винтовки, обоз, три мешка денег и взят в плен комендант отряда Сапожкова. Преследование убегающей банды продолжается. По последним сведениям в перестрелке под Новой Казанкой Сапожков убит».[19]
Политика государства по отношению к мятежникам осенью 1920 г. продолжала ужесточаться. В целях решительной борьбы с усилившимся бандитизмом Совнарком принимает постановление об учреждении военно-революционных трибуналов для рассмотрения дел о бандитизме и передаче суду лиц, обвиняемых в вооруженных грабежах, в разбойных нападениях и налетах. Несколько позднее — 4 ноября 1920 года — декретом ВЦИК и Совета Труда и Обороны в местностях, объявленных на военном положении, губернским революционным трибуналам и чрезвычайным комиссиям были предоставлены права революционных военных трибуналов с полномочиями «непосредственного исполнения приговора до расстрела включительно, но с доведением о каждом случае до сведения народного комиссариата юстиции и Всероссийской чрезвычайной комиссии…».[20] Астраханская губернская чрезвычайная комиссия провела с 10 по 15 сентября 1920 года регистрацию всех военнопленных офицеров, военных чиновников и врачей белогвардейских армий, то есть всех потенциальных противников новой власти, независимо от прежнего чина и занимаемой должности, находящихся в это время на территории края. Устанавливался контроль за их поведением и образом жизни.[21]
Несмотря на предпринимаемые усилия со стороны чекистов и чоновцев, кровопролитная борьба шла с переменным успехом. В феврале 1921 года в результате захвата участка железной дороги в районе станции Палласовка бандой Вакулина прервалось снабжение Астрахани хлебом, хотя город и без того испытывал затруднения с продовольствием. Нужны были незамедлительные меры, чтобы стабилизировать положение.
7 февраля 1921 года председатель Астраханской Губчека Ф.С. Степной направил Ф.Э. Дзержинскому телеграмму с просьбой о помощи. «В связи с последними событиями в Камышинском уезде южной части Самарской губернии, в районе станции Палласовка — Красный Кут — Александров-Гай почти прекратился подвоз хлеба в Астрахань, и положение вещей таково, что нормальная отгрузка хлеба для Астрахани пока невозможна. Поэтому снабжение хлебом Астраханской губернии находится в большой опасности. Хлеба хватит лишь до 20 февраля с. г. с натяжкой, но с этого числа запасы будут исчерпаны, и тогда возможны осложнения в Астрахани. В связи с указанным необходимо сделать соответствующее распоряжение через центр о принятии решительных мер со стороны Саратова и Царицына в ликвидации Вакулина. Со своей стороны Астрахань на ликвидацию выбросила все, что могла. Также через Наркомпрод необходимо урегулировать вопросы снабжения Астрахани, т. к. продовольственный кризис может неблагоприятно отразиться на положении края».[22] С телеграммой был ознакомлен В. И. Ленин. 11 февраля Совет Труда и Обороны рассмотрел вопрос о борьбе с бандитизмом. В принятом решении говорилось: «Обратить внимание Военного ведомства и Главного командования на необходимость более систематической и более энергичной борьбы с бандитизмом и местными восстаниями, в первую очередь в районах ж. д.».[23]
Захват железной дороги резко ухудшил продовольственное положение Астрахани, вызвал у населения чувство неуверенности и страха в завтрашнем дне. В этих условиях местные власти приняли срочные меры по сохранности и нормированию продовольственных запасов. А Губчека, чтобы положить конец распространяемым по городу слухам о непрочном положении Советской власти, призывам к восстанию, 23 марта 1921 г. обратилась к населению города и губернии: «В связи с последними событиями в Республике и в особенности ухудшения продовольственного положения в Астраханском крае в городе заметно усиление провокационных слухов разного толка. Причем нахальство провокаторов достигло предела — на углах улиц попадаются расклеенные бумажки, призывающие к вооруженному восстанию. Несомненно, вся провокация исходит от членов организации наймитов капитала — эсеров и меньшевиков, взявшихся взорвать Советскую Республику изнутри.
Учитывая это, президиум Губчека заявляет, что всякое вооруженное восстание, организуемое агентами врагов народа против существующей власти, будет беспощадно подавляться с применением к участникам их репрессий. Что касается отдельных провоцирующих личностей, таковые будут предаваться немедленно суду революционного военного времени.
Вместе с тем Губчека обращается к рабочим астраханских предприятий. «Будьте осмотрительны! Не поддавайтесь на провокации. Сами пресекайте ее в корне. О всяком отдельном случае злонамеренности немедленно сообщайте в Губчека. Задерживайте провокаторов, подстрекающих вас к забастовке. Старайтесь обо всех ваших нуждах договориться с соответствующими органами власти. Губчека уверена, что товарищи рабочие будут тверды в своих убеждениях и никакие козни контрреволюции не поколебают их сознания.
Товарищи рабочие, в союзе с вами отгоним от себя кошмарные последствия восстаний!».[24]
Решающим фактором, переломившим ход событий в стране, стало решение X съезда РКП(б) о замене продразверстки продналогом, чего так добивались крестьяне. Эта резолюция послужила началом кардинальных изменений в жизни страны, получивших название новой экономической политики (нэп). Уже осенью 1921 г., когда нэп «стал доходить до крестьян» в виде замены продразверстки продналогом, свободы торговли, уменьшения налогового бремени настроения крестьян стали резко меняться. Антиправительственные отряды, лишившись крестьянского сочувствия и поддержки, уже не представляли для Советской власти серьезной угрозы, превращаясь в заурядные банды. Крупные отряды в этих условиях были разгромлены чекистами в 1921 — в 1922 годах.
Уже в сентябре — ноябре 1921 г. чекисты освободили от бандитов районы, прилегающие к железнодорожной линии Саратов — Астрахань, что позволило нормализовать продовольственное положение Астрахани. Окончательно территория губернии была очищена от бандформирований в первой половине 1922 г. В оперативных сводках того периода можно встретить такие записи:
«17 июля 1921 года. Севернее поселка Килинчинский уничтожена неизвестная банда в количестве около 70 бандитов…
19 января 1922 года. В районе западнее поселка Галовки разбита банда Овчинникова, уничтожено 160 бандитов…
22 января 1922 года. В районе с. Бирюковка ликвидирована банда Сычева. Уничтожено около двухсот бандитов…».[25]
В Калмыкии бандитизм был ликвидирован в начале 1923 г. Для борьбы с находившимися там бандами националистов, белогвардейцев и деклассированных элементов при Астраханской Губчека был создан Калмотдел по борьбе с бандитизмом. Астраханские чекисты, работавшие в нем, командировались в калмыцкие степи; многие погибли там в боях.
Одним из них был помощник уполномоченного по политотделам Григорий Васильевич Хлебное, член РКП(б) с октября 1919 года, командированный для разгрома банды Маслакова (Маслака), разбойничавшей в районе Яшкуля. Несмотря на то, что молодому чекисту шел двадцать второй год, за его плечами уже был солидный стаж организаторской и политической деятельности. Григорий Хлебнов являлся одним из активных участников создания комсомольских ячеек в Баку, в боях за город получил ранение.
В докладной записке, датированной 12 апреля 1921 года, комиссар Астраханской Губчека М. М. Горчаков писал: «Вечером, выехавший в село Улан с четырьмя красноармейцами красной Чильгирской сотни в разведку, тов. Хлебнов точно хотел знать место нахождения банды Маслакова. Утром 3 апреля 1921 года банда Маслакова заняла село Улан и захватила нашу разведку в количестве пяти человек с тов. Хлебновым. Трех красноармейцев захватили в плен и доставили в банду Маслакову. Из рассказа одного бандита в Чильгире, после допроса тов. Хлебнова Маслаковым, он был зарублен за селом…».[26]
Через два дня, после случившегося, банда Маслакова была разгромлена. Товарищи Григория Васильевича Хлебнова привезли тело погибшего чекиста в Астрахань и похоронили его со всеми воинскими почестями.
Вот пример биографии еще одного молодого чекиста, проявившего себя в тот период. Газета «Коммунист» 12 сентября 1921 г. поместила статью о чекисте Ф. Ф. Малькове. Федор Федорович родился в 1899 г. в крестьянской семье, проживавшей на Тамбовщине. Сражался с белогвардейцами в партизанском отряде. Участвовал в ликвидации банд Сапожкова, захвате начальника его штаба Карякина и четырех бандитов. При подавлении восстания в Палласовке и разгроме банды Вакулина задержал десять его сподвижников. Был награжден именным оружием. Подобная биография была характерна для многих членов коллектива Астраханской губернской чрезвычайной комиссии
В этот же период чрезвычайная комиссия вела беспощадную борьбу со спекулянтами, всякого рода темными элементами, занимающимися различного рода махинациями, перекупкой продуктов питания, взвинчиванием цен. В астраханской печати систематически публиковались сообщения подобного рода: «7 сентября в управлении заготовок губпродкома задержано подозрительное лицо, у которого оказалось на руках удостоверение и мандат на бланке с пакетной печатью Астраханского губпродкома и его отдела снабжения, которого при губпродкоме не существует, за подписями: члена коллегии, заведующего отделом и секретаря. Подписи неразборчивы и вымышленные. В удостоверении и мандате говорится, что его предъявитель находится на службе в отделе снабжения губпродкома, ему разрешено во всех волостях, селах, деревнях закупать и направлять на пункты крупный и мелкий скот, а все учреждения, организации и должностные лица должны оказывать ему полное содействие в его работе.
На вопрос, где он служит, кто его непосредственный начальник, когда поступил, где и от кого получен мандат, пойманный притворился глупым, ответил, что мандат и удостоверение он купил у товарищей за 50000 рублей. Для производства следствия и принятия соответствующих мер был приглашен следователь Губчека, который составил протокол.
Оказалось, что имеется целая организация, которая занимается торговлей удостоверениями. Следует принять самые срочные меры, чтобы найти эту шайку мошенников и стереть ее с лица земли».[27]
Сталкиваясь с подобными фактами, Губчека была вынуждена в декабре 1921 года издать приказ, в котором предписывалось всем гражданским и военным учреждениям Астраханской губернии выдавать всевозможные мандаты и удостоверения на срок не более месяца с обязательным указанием даты их выписки под личную ответственность должностных лиц. По истечении срока все удостоверения личности, мандаты, не имеющие пометки о последующей регистрации, объявлялись недействительными, а предъявляющие их лица подлежали задержанию как не имевшие документа.
Одновременно пресекались ложные доносы, ошельмование честных людей в корыстных целях. Тщательно расследуя каждое поступающее дело, Губчека наказывала клеветников и наветчиков. Вот что сообщала газета «Коммунист» в одном из своих номеров: «Коллегия Астраханской губернской чрезвычайной комиссии в заседании своем от 9 октября, рассмотревшая дело по обвинению Смирновых Александра и Юрия Александровичей в контрреволюции, возникшее по заявлению члена ком. ячейки при пивоваренных заводах быв. Федорова и Вайнера Герасимова Константина, постановила: Смирновых из-под стражи освободить, а Герасимова за ложное заявление заключить в тюрьму на срок, равный отсиженному Смирновыми, и партии предложить подобного коммуниста исключить из своих членов.
ПредГубчека Степной».[28]
Экономический отдел при Астраханской Губчека был создан 20 августа 1921 года. На него возлагалась борьба со злоупотреблениями в хозяйственной сфере. Наиболее важной деятельность этого подразделения стала в период голода, поразившего Поволжье (и в том числе Астраханскую губернию) в 1921 году[29]. В записке И. С. Уншлихту о принятии срочных мер в связи с голодом в Поволжье Ф. Э. Дзержинский писал: «ЧК всюду должны вносить в губком и губисполкомы предложения, объявлять всех политических спекулянтов на бедствии врагами народа с поручением ЧК беспощадной расправы. Только при условии сосредоточения всего внимания республики на борьбу с бедствием, на помощь пострадавшим можно справиться с задачей».[30]
В условиях хлебного неурожая резко повышалась роль астраханской рыбной промышленности. Ее продукция могла спасти жизни миллионов голодающих в городах и селах Поволжья в тот страшный год. Между тем организация работы этой отрасли была крайне слабой. В стране свирепствовал голод, а по сообщениям астраханской печати «не убранная рыба гнила на промыслах».[31] «Благодаря обильному ходу сельди и за недостаточностью оборудования промыслов и рабочих рук, — говорилось в докладной записке инспектора 4-го участка Волго-Каспийского управления рыболовства от 2-го июня 1921 года, — рыба непроизводительно гибла (тухла) и администрация промыслов принуждена была вываливать ее в воду или зарывать в ямы».[32]
Чрезвычайная комиссия губернии совместно с партийными органами предприняла ряд мер по борьбе с хищениями и спекуляцией рыбой, ее порчей и несвоевременной отправкой, другими формами бесхозяйственности на рыбных промыслах.
Принятые меры давали результаты. Начальник главного управления рыбной промышленности А. И. Потяев в своем письме из Астрахани в сентябре 1921 года, сообщал Ленину о значительном росте производительности труда на рыбных промыслах в связи с повышением дисциплины и ответственности руководителей и увеличением материального стимулирования ловцов и промысловых рабочих. Государственное задание по добыче рыбы осенью 1921 года было выполнено.
С рыбной промышленностью губернии была тесно связана соляная отрасль. Между тем Баскунчакский солепромысел — ее основной поставщик — пришел в годы гражданской войны в упадок. Если до войны озеро Баскунчак давало 30 млн. пудов соли в год, что составляло 50% всей добываемой в России соли, то в 1920 году было добыто всего 4,3 млн. пудов.
В этой связи Советом Народных Комиссаров 31 мая 1921 года было принято постановление о введении государственной монополии на соль. «Вся монополизированная соль, — говорилось в нем, — составляет соляной фонд Республики, который поступает в распоряжение Наркомпрода и распределяется им по планам, утвержденным комиссией использования, как для удовлетворения потребностей промышленности, так и путем продажи или товарообмена через кооперативные организации, а также на других основаниях, установленных Советом Народных Комиссаров»[33]. Предусматривался также ряд мер, направленных на увеличение добычи соли, ее перевозки, складирования и обеспечения надлежащей охраны наравне с другими военными грузами.
Не стояли в стороне от этого важного дела и астраханские чекисты. При Бассоли была создана группа, на которую возлагалась задача по борьбе с бесхозяйственностью в соляной промышленности, незаконной добычей и вывозом соли, контроль за распределением продуктов питания у соледобытчиков. В условиях голода 1921-1922 годов эта работа носила важный для страны характер, обеспечивая успешное функционирование рыбных промыслов, и тем самым способствовала спасению миллионов жизней от голодной смерти.
[1] Лубянка 2. М.. 1999. С. 165.
[2] Известия ВЦИК. 1919. 21 июня.
[3] Абросимов М., Жилинский В. Страницы былого. Волгоград, 1988. С. 18.
[4] Лубянка 2. М., 1999. С. 165.
[5] Там же.
[6] Политическая история России. М., 1998. С. 434.
[7] Политическая история России. М., 1998. С. 434.
[8] Трофимов Ф. События 15 августа 1918 года// В ист. сб.: Три года борьбы Астраханского пролетариата. Госиздат. Астраханское отделение, 1920. С. 20.
[9] Абросимов М., Жилинский В. Указ. соч. С. 23.
[10] Там же. С. 11.
[11] Там же. С. 12.
[12] Там же. С. 14.
[13] Там же. С.30.
[14] Подробнее о деятельности Г. А. Атарбекова см.: Абросимов М., Жилинский В. Незабываемый 1919// В книге: Страницы былого. Волгоград, 1988; Марков А. Заговор, которого не было // В книге: История Астрахани в событиях и фактах. Астрахань, 1996.
[15] Хумарьян А. X. до этого занимал пост заведующего отделом внутреннего управления Астраханского губисполкома.
[16] Виноградов С. В. Мелкотоварное крестьянское хозяйство Поволжья в 20-е гг. М., 1998. С. 4.
[17] Абросимов М., Жилинский В. Указ. соч. С. 91.
[18] Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. М.: Политиздат, 1958. С. 437.
[19] Коммунист. 1920. 11 сентября.
[20] Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. М.: Политиздат, 1958. С. 410.
[21] Абросимов М., Жилинский В. Указ. соч. С. 92.
[22] В. И. Ленин и ВЧК. М.: Политиздат, 1975. С. 434.
[23] Там же. С. 435.
[24] Коммунист. 1921. 24 марта.
[25] ГААО. Ф. 2091. Оп. 1. Д.2.
[26] Абросимов М., Жилинский В. Указ. соч. С. 98.
[27] Коммунист. 1920. 16 сентября.
[28] Коммунист. 1920. 29 октября.
[29] Абромимов М., Жилинский В. Указ. соч. С. 103.
[30] Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. М.: Политиздат, 1958. С. 443.
[31] Коммунист. 1921. 30 марта. Там же. 4 октября.
[32] ЦГА РСФСР. Ф. 386. Оп. 1.Д. 49. Л. 16.
[33] Абросимов М., Жилинский В. Указ. соч. С. 106.