В конце августа 1671 года около Астрахани показались суда воеводы Милославского. Милославский шел подавить последний оплот разинского восстания. Но первый натиск стрельцов астраханцы отбили пушечным огнем со стен кремля и Белого города. Откатившись от каменной твердыня, стрельцы стали строить земляной городок в устье реки Болды.
Прошло три месяца. Астрахань оборонялась. Запасы пороха, ядер, зерна в городе были немалые. Одного не мог понять боярин — где осажденные берут воду? Ведь все городские ворота были блокированы.
И раньше и позже (при длительных осадах) Астрахань не испытывала недостатка в воде. Следовательно, где-то был потаенный ход, который вел к Волге.
…В 1970 году в кремле стали разбирать старые, обветшавшие казармы. И тут ниже фундамента казарм был обнаружен в крепостной стене, несколько левее Никольской надвратной церкви, полузасыпанный ход. Это были так называемые Водяные ворота.
Я помню, как тщательно изучал этот участок стены главный руководитель реставрационных работ Астраханского кремля Алексей Васильевич Воробьев. Каждая деталь, каждый сохранившийся блок старой кладки были для архитектора источниками, позволяющими судить о действительных формах памятника.
А памятник этот, несомненно, заслуживал особого внимания. Ведь Водяные ворота в XVI—XVII веках считались «воротами жизни». При длительной осаде только через них можно было добраться к берегу Волги и набрать воды. Берег близко, но и опасность велика. Над воротами была установлена металлическая решетка и барабан для ее подъема. Сигнал тревоги, и она мгновенно опускалась, преграждая путь врагу, а с крепостных стен па неприятели обрушивалась мощь огненного боя.
В Астраханском кремле было четверо ворот. Теперь появились пятые — Водяные. Между Никольскими воротами и башней Красных ворот сейчас на прясле стены мы видим необычное сооружение с двухскатной тесовой крышей.
Реставраторы славно потрудились. В первозданном виде предстает перед нами любопытный памятник старины.
Бывая в Астраханском кремле, я часто наблюдал, как ведутся реставрационные работы Троицкого собора — главного собора бывшего Троицкого монастыря, как преображаются шлемовидные купола, обретая древнюю луковичную форму, как отделываются трапезные палаты.
Посреди большой трапезной палаты массивный столб, поддерживающий своды. В основании его белокаменная кладка, идущая по спирали.
В небольших оконцах витые решетки. Между окон стрельчатые ниши, где устанавливались светильники. Под ними стояли дубовые столы для трапезы.
Я представил себе в трепетном свете свечей разгоряченные лица казацких старшин, проворные фигуры иноков, разносящих еду и питие, шумный говор. И человека, который был здесь самым почетным гостем,— атамана Разина.
Ведь именно в этой трапезной палате монастырские старцы принимали Степана Разина и его есаулов.
Монахи Троицкого монастыря всегда участвовали в народных движениях, происходивших в Астрахани. Они поддерживали казачий круг в период восстания Ивана Болотникова, Степана Разина, восстания 1705—1706 годов.
Даже сами церковники вынуждены были признать, что монахи Троицкого монастыря «издревле были проникнуты крамольным духом»1.
Причиной этого был жесточайший режим, установленный для монастырской братии. Провинившихся послушников смиряли холодом и голодом в сырых монастырских подвалах, сажали на цепь, забивали в тяжелые колоды ноги и шею. В распоряжении монастырского начальства находились и шелепы — длинные, узкие подобия мешков, набитых мокрым песком, удары которыми были чувствительнее батога и плети.
В монастыре царил произвол над монахами-ловцами и работными людьми. Немаловажной причиной «крамольного духа» была, видимо, и другая сторона, не учтенная историками,— это идейное воздействие на монашествующую братию вольнодумных книг, хранящихся в монастырской библиотеке.
В Троицком монастыре помимо книг духовного содержания было немало и светских. Да и самые церковные книги иногда подходили под разряд «еретических».
После реформы Никона часть этих книг была уничтожена. Не сохранилось даже каталога их.
Долгое время я вместе с астраханским краеведом Владимиром Алексеевичем Поповым разыскивал книги Троицкого монастыря. Вначале казалось — это бессмысленная затея. Потом поняли — книги древнейшего собрания все же сохранились, хотя и ничтожными крупицами.
У астраханских старожилов удалось найти копии жалованных грамот и челобитные монахов Троицкого монастыря. Затем попался рукописный сборник, включающий житие Иллариона Великого, трактат Семеона Нового Богослова о монашестве, послание Аввы Дорофея… Сборник был переписан старцем Троицкого монастыря Корнилой Дякиным в 1627 году.
Несколько книг Троицкого монастыря имеются в Астраханском краеведческом музее. Музей приобретал их через букинистический отдел книжного магазина «Современник», В последние годы многие астраханцы предпочитают сдавать книги в букинистические магазины. Среди поступивших некоторые представляют большой научный интерес. Так, Астраханская картинная галерея приобрела через букинистический магазин рукописный Апокалипсис XVIII века с изумительно выполненными иллюстрациями, а краеведческий музей обогатил свое собрание Острожской библией первопечатника Ивана Федорова.
Может показаться, что я отвлекся от главной темы. На самом деле нам важно выявить хотя бы частицу книг Троицкого монастыря. Многие его монахи, повторяю, принимали активное участие в восстании, и книги могли хранить записи очень любопытные. Однажды я приобрел старопечатную Псалтырь, на которой скорописью XVII века была сделана владельческая запись: «Псалтырь особливая, учебная старца Варсонофия».
Кто знает, может быть, эта книга того самого старца Варсонофия, который примкнул к восставшим, снял с себя монашеский сан и стал близок к атаману Разину? И не читал ли ученый-монах книг самому Степану Тимофеевичу? Да и что мы знаем о духовном мире предводителя голтьбы? Почти ничего. Имеются сообщения, что атаман знал несколько языков, но умел ли он писать? До нас не дошло ни одного автографа Разина.
Зато отыскался в Астрахани автограф патриарха Никона. И это тоже само по себе очень любопытно. Автограф этот я увидел, когда рассматривал книги у старообрядческого начетчика Ивана Ефимовича Емельянова. Среди старопечатных книг мне попался Служебник 1657 года. По нижнему полю шла скрепа: «великий государь святейший Никон патриарх московский и всея малыя и белая России».
Старообрядцы не признают реформ Никона, но Служебником дорожат, ибо он был издан еще до реформ неистового патриарха. А ведь размах разинского восстания обязан в какой-то мере и расколу, и частичным симпатиям к опальному патриарху Никону. Общеизвестен факт, что, когда войско Разина готовилось к походу вверх по Волге, в Астрахани был приготовлен специальный струг, обитый черным бархатом. Разинцы утверждали, что казацкое войско будет напутствовать сам патриарх. Вполне возможно, что для большей убедительности казаки показывали народу книги, принадлежавшие Никону.
Хорошо, согласится читатель, пусть это будет даже так, но удалось ли найти книги, где упоминался бы сам Разин, или, по крайней мере, люди, сопричастные к тем величайшим событиям?
Да, удалось.
И я хочу подробнее остановиться на книге, которая принадлежала свидетелю восстания в Астрахани, архимандриту Спасо-Преображенского монастыря Антонию.
А.Марков «Забытые страницы, М., «Советская Россия», 1984
1 Астраханские епархиальные ведомости, 1909, № 3.