Введение
Имя одного из самых известных представителей старшего поколения прозаиков нашего города Адихана Измайловича Шадрина знакомо читателям, живущим далеко за пределами Астрахани. Автор двадцати книг, включая переиздания в столичных издательствах «Современник» и «Советская Россия», он продолжает радовать и удивлять своих читателей острыми психологическими произведениями без малого полвека.
Вся жизнь и творчество Адихана Шадрина связаны с Волгой и Каспием. Среди рыбаков прошло его детство. Писатель родился 1 июля 1929 года в селе Яндовщине Инсарайского района Пензенской области, однако едва ли кто-либо ещё так, как он, связан многими годами жизни, всеми её путями и тропами, всею своей и человеческой и писательской судьбой с нашим астраханским краем, которому посвящены его произведения. Он его отлично знает и пишет о нём.
В наш край судьба забросила будущего писателя, когда ему было меньше года. В 1930 был несправедливо осуждён его отец, и мать, взяв с собой пятерых детей, переехала в Астрахань, где жили её замужние сестры. Отца освободили досрочно, по профессии он был пекарем и получил направление на работу в село Ново-Красное Марфинского (ныне Володарского) района, где среди чудесной природы Волжского Понизовья провёл детские годы Адихан Шадрин. С ранних лет писателю были знакомы и любимы быт и окружение простых сельских людей, крестьян и рыбаков, что в дальнейшем без сомнения помогло ему в творчестве.
В селе, где рос писатель, имелась лишь школа-восьмилетка, и для того, чтобы продолжить обучение, Шадрин переезжает в Астрахань, где оканчивает среднюю школу № 14. По словам самого писателя, считающего, что желание писать заложено в человеке изначально, к первым творческим опытам его привели ностальгические чувства по сельским местам с обилием дичи и рыбы, лесам, камышам. Вид запылённого города в окружении булыжных мостовых пробудил желание рассказать о тех заповедных местах, где «невидимкой петляет приглубь», «шепчутся гремучие камышовые крепи» да «прижимается к реке широкий култук». Будучи студентом физико-математического факультета Астраханского учительского института Адихан Шадрин пишет и публикует ряд газетных очерков об односельчанах, о забавных похождениях сельской ребятни, охотничьих впечатлениях и красотах родного края.
В начале пятидесятых при редакции газеты «Волга» работало ли-тературное объединение, руководил которым доцент учительского ин-ститута Александр Александрович Любимов. Ежегодно приезжал в Астрахань известный прозаик Александр Иванович Черненко, первым посоветовавший Шадрину писать не стихи, с которых тот начинал, а прозу. Под редакцией А. И. Черненко выходили коллективные альманахи, литературно-художественные сборники «Литературная Астрахань», где в 1953 году рядом с произведениями Б. Шаховского, К. Ерымовского, Б. Жилина, Б. Филиппова, Ф. Субботина были опубликованы «Охотничьи рассказы для детей» Адихана Шадрина. Это была самая первая его публикация, не считая газетных.
Роль диалектизмов в произведении Шадрина
В произведениях Адихана Шадрина огромную роль играют диалектизмы. Лексика его произведений всегда пополнялась диалектизмами. Среди слов, восходящих к диалектным источникам, есть межстилевые, нейтральные: земляника, пахать, улыбаться, очень, а есть слова с яркой эмоциональной окраской: чепуха, морока, нудный, мямлить, прикорнуть.
Большинство диалектизмов связано с жизнью и бытом русского народа, так что многие слова этих тематических групп в современном литературном языке по происхождению диалектные: батрак,
Многие из этих диалектизмов вошли в литературный язык уже в наше время почин, новосел, шумиха, умелец.
Один из путей проникновения диалектизмов в общеупотребительный язык — использование их писателями, изображающими жизнь народа, стремящимися передать местный колорит при описании русской деревни, создать яркие речевые характеристики деревенских жителей. К диалектным источникам обращались лучшие русские писатели: И. А. Крылов, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Н. А, Некрасов, И. С. Тургенев, Л. Н, Толстой и многие другие. Современные литераторы также охотно используют диалектизмы при описании деревенского быта, пейзажа, при передаче склада речи своих героев:
— Обожди, Наташа. И кажется её, что муж осерчал ещё больше («Запах смолы»)
Следует различать, с одной стороны, «цитатное» употребление диалектизмов, когда писатель вводит их как иностилевой элемент и читатель понимает, что это речь героев, а не автора; и, с другой стороны, использование диалектизмов на равных правах с лексикой литературного языка как стилистически однозначных лексических средств. Цитатное употребление диалектизмов в художественном тексте обычно стилистически мотивировано, если автор соблюдает чувство меры и не увлекается непонятными читателю местными словами, разъясняя те диалектизмы, которые могут затруднить восприятие. Стремление же вводить диалектизмы в художественную речь на равных правах с литературной лексикой чаще всего получает негативную оценку.
Иногда писатель ориентируется на критерий общедоступности, понятности текста и поэтому использует диалектизмы, которые не требуют разъяснения. Но это приводит к тому, что в художественных произведениях часто повторяются одни и те же диалектные слова, ставшие уже, по существу, «общерусскими» и утратившие связь с конкретным народным говором. Введение в художественный текст диалектизмов этого круга уже не воспринимается как выражение индивидуальной авторской манеры. Поэтому художники слова должны выходить за рамки «междиалектной» лексики и искать свои речевые краски в местных говорах.
В произведениях Адихана Шадрина диалектизмы выполняют важные стилистические функции: помогают передать местный колорит, особенности речи героев, наконец, диалектная лексика может быть источником речевой экспрессии.
Использование диалектизмов в русской художественной литературе имеет свою историю. Поэтика XVIII в. допускала диалектную лексику только в низкие жанры, главным образом в комедии; диалектизмы были отличительной особенностью нелитературной, преимущественно крестьянской речи персонажей. При этом часто в речи одного героя смешивались диалектные черты различных говоров.
Умело введенные диалектные слова являются благодарным средством речевой экспрессии.
При определении эстетической ценности диалектизмов в художественной речи следует учитывать, какие слова выбирает автор. Исходя из требования доступности, понятности текста, обычно отмечают как доказательство мастерства писателя употребление таких диалектизмов, которые не требуют дополнительных разъяснений и понятны в контексте. Поэтому часто писатели условно отражают особенности местного говора, используя несколько характерных диалектных слов. В результате такого подхода нередко диалектизмы, получившие распространение в художественной литературе, становятся «общерусскими», утратив связь с конкретным народным говором. Обращение писателей к диалектизмам этого круга уже не воспринимается современным читателем как выражение индивидуальной авторской манеры, оно становится своего рода литературным штампом.
Писатели должны выходить за рамки «междиалектной» лексики и стремиться к нестандартному использованию диалектизмов.
Характерные для нашей исторической эпохи процессы все большего распространения литературного языка и отмирания диалектов проявляются в сокращении лексических диалектизмов в художественной речи.
Книги для детей Адихана Шадрина не только увлекательны, но и познавательны. Из его рассказов можно узнать, почему дружны меж собою такие непохожие друг на друга птицы, как баклан и пеликан, отчего утки и гуси летом не могут летать и многое другое. С самого начала своего творчества писатель ставит перед маленьким читателем важные нравственные вопросы, пишет о непростом труде рыбака, требующем и отваги, и усердия. В центре повести «За Кабаньим Бродом» — трагедия мальчика Тимки. Действие происходит в военное трудное время, когда фашисты подошли к Волге. Ребята из села Морская КосаТимка. Андреи и Панька во время рыбной ловли обнаружили троих дезертиров, среди них был и Тимкин отец, которого мальчик очень любил и которым гордился. Писатель легким и доступным языком говорит с детьми о чувстве долга перед Родиной, о действенной любви к ней, о том, что ей нельзя изменять, не потеряв человеческого достоинства.
Позже автор вернётся к этой серьёзной теме в одном из своих самых известных произведений — повести «Лизавета» (1976). И это не случайно: ведь обращение к этой теме вызвано воспоминаниями писателя. На его глазах в родном и соседних сёлах — в Марфино, в Конном Могое, в Тузуклее жили дезертиры, судьбы которых сложились по-разному — кто-то, не вынеся позора, свёл счёты с жизнью, кто-то искренне раскаялся. Шадрин посылал повесть в журнал «Волга», редактор которого посоветовал перестроить сюжет таким образом, чтобы дезертир исправился. Разумеется, автор делать этого не стал. В повести исследованы мучительные психологические процессы, происходящие в сознании дезертира, предавшего Родину ради животного инстинкта самосохранения. Семён Курганов представляет себя жертвой обстоятельств, а груз своей вины, которой нет оправдания, перекладывает на плечи самого близкого человека — жены Лизаветы, подобно тысячам русских женщин привыкшей к самопожертвованию. Дезертир, отделивший себя от людей, воровато скрывается в стогах и заброшенных домишках рыбаков, попав в царство страха, откуда нет обратного пути. Писатель уподобляет его ужу, кабану-одиночке, лешему, только не человеку. Он расчётливо использует доверчивость и жертвенность Лизаветы, постоянно подвергая её опасности. Самоубийство его не реабилитирует, поэтому Лизавета, сочтя, что негоже человеку, ушедшему из жизни, не искупив смертного греха перед Родиной, лежать па сельском кладбище, хоронит ею на дальнем островке, где Семён покончил с собой. Повесть «Лизавета» — о долге перед Родиной, о нравственном законе, не позволяющем человеку жить в разладе с собственной совестью. Лизавета, проводив на фронт старшего брата Семёна Егора, пожелавшего искупить братнин грех, остаётся за мать племянникам, взяв на себя заботы двух осиротевших семей, чем зас-луживает прощение односельчан — «в ту первую, а потому и самую тягостную ночь были рядом с ней добрые и заботливые люди. За одно это земной поклон старикам. Ибо не от скудости ума сказано: один горюет — артель воюет»
К более раннему периоду издания (1968) относится роман «Запах смолы», замысел которого, по словам самого писателя, определила позиция журналиста. К тому времени Шадрин успел поработать и ра-диокорреспондентом областной редакции радиовещания, и литсотрудником молодёжной газеты «Комсомолец Каспия», пройти в газете «Волга» путь от литсотрудника до ответственного секретаря и занять должность старшего редактора Астраханского отделения Нижне-Волжского книжного издательства. По сей день Адихан Измайлович благодарен тогдашнему редактору «Комсомольца Каспия» Н. Н. Лавровой за поддержку: «Если бы не она, я бы не стал не только газетчиком, но и писателем».
Роман «Запах смолы» — первое произведение Шадрина, адресованное взрослому читателю. Запах смолы, самый устойчивый из запахов прикаспийского села Лебяжьего, что расположилось на берегу речки Белужки, глубоко волнует потомственных рыбаков, чьи жизни навсегда связаны с морем, для кого путина — настоящий праздник, ведь дело ловецкое передаётся из поколения в поколение, от отцов и дедов. И в деле этом удача важна не меньше, чем многолетние мастерство и опыт. Эти слова, пожалуй, можно отнести и к писательскому труду. Адихан Шадрин считает себя везучим литератором — он стал первым астраханским писателем, изданном в столичном «Современнике» и первым лауреатом литературной премии, носящей имя Василия Тредиаковского. И хотя сегодня, годы спустя, сам автор оценивает свой первый роман несколько критически, упрекая себя в излишней очерковости и публицистичности, «Запах смолы», тем не менее, его первое крупное многоплановое произведение, после которого одна за другой были написаны три повести — «Лизавета», «Белуга» и «Одиночество», неоднократно переиздававшиеся и не единожды отмеченные критикой всесоюзного масштаба.
Вот что писала Светлана Филюшкина в «Литературной газете» (статья «Природа всегда права» от 16 марта 1977 года) о повести «Бе-луга»: «Разоблачение весовщика Анохи, изуродовавшего прекрасную рыбу, выводит образ стяжателя, эгоизм хищника, которому автор про-тивопоставляет бескорыстие и честное исполнение долга, мудрую лоб роту по отношению к «братьям меньшим». Белуга — своеобразный герой повести, выступает символом вечного уходящего столетия. Автор достигает подлинного драматизма, изображая мир реки, «укрощённой», «перекроенной» по воле человека как бы через восприятие белуги, носительницы мощного инстинкта жизни и продолжения рода, который гонит ее в далекий путь, заставляя пробиваться через шлюзы, стремительные потоки воды, падающей с турбин гидростанций. Это лучшие страницы повести.»
Писательское сердце болит за всё живое. Шадрин всерьёз обеспокоен, что останется на земле после нас, что мы оставим потомкам. Повесть «Белуга» публиковалась в журнале «Москва» (1976 г. №7), была замечена и поставлена в один ряд с произведениями Виктора Астафьева, Фёдора Абрамова, Юрия Рытхэу.
Психологическая драма пожилого человека Афанасия показана в по-вести «Одиночество». Он некогда горько обидел неоправданной ревностью свою жену Шуру и с той поры терзаем виной за разрушенную семью, чему «расплатой стало старческое одиночество». Этой повестью Шадрин ещё раз подтвердил мастерство описания психологии героев.
Ко времени выхода в Нижне-Волжском книжном издательстве сбор-ника «Лизавета» (1976), объединившего эти три повести под одной обложкой, Адихан Шадрин уже был членом Союза писателей, куда вступил в 1969 году по рекомендации известного башкирского прозаика Анвера Бикчинтаева, с которым познакомился на одном из творческих семинаров.
За роман «Запах смолы» и повесть «Белуга» Адихан Шадрин стал лауреатом премии имени Героя Соцтруда депутата Верховного Совета СССР В. П. Евсеева.
В 1977г. в издательстве «Современник» выходит сборник повестей «Поучительная история». В повести «Меченый» автор в который раз развивает мысль о бережном отношении ко всему живому. Охотник Илларион не решается пристрелить своего злейшего врага, матёрого кабана, попортившего ему немало крови, но попавшего в беду из-за разлива реки, ибо «негоже бить слабого да лежачего» и, если человек не лиходей, не может он переступить того «списанного правила.
Вся писательская и человеческая судьба прозаика тесно сплелась с судьбой родного Понизовья. Одна из его книг, вышедшая в свет в Нижне-Волжском книжном издательстве в 1986 году, так и называется: «Понизовье — судьба моя». И сегодня, несмотря на то, что партийная система рухнула, не теряет актуальности проблема подбора и расстановки руководящих кадров, о которой говорит автор в повести «Карьера». Герой произведения Дмитрий Иванович Романов с принципиальной прямотой высказывает собственное мнение, идущее вразрез с мнением вышестоящего по служебной лестнице товарища.
Интересно по построению повествование в письмах «Приглашение на свадьбу», где в переписке отца и сына разговор с личных проблем по поводу предстоящего семейного торжества переходит на проблемы взаимоотношений города и села. «А вообще, батя, — пишет сын отцу, — скажу тебе, намечается обратный поворот в народе — на природу люди тянутся, в деревню. Это прежде рвались к городской житухе, в театры, кино и разным другим культурным мероприятиям. Ныне будто дичать люди стали: им бы на остров безлюдный, в лес, в камыши…» Для Шадрина этот вполне привычный приём ломки психологических стереотипов, происходящей в сознании героев, решается по-новому в плане композиционного построения произведения.
Словами «Понизовье-судьба моя» писатель выразил не только сыновнюю любовь к родному краю, но и постоянную тревогу за его судьбу. В этой книге предметом разговора является всё, что волнует автора — труд и жизнь астраханцев, их исторические корни, сложные экологические проблемы в тесном переплетении с нравственными, как это происходит с главным героем повести «Ржа» егерем охотобазы Михаилом, человеком мягкого характера, жёстко и непримиримо относящемся ко всем, кто, подобно высокопоставленному браконьеру Рунову, покушается на всенародное достояние-природу. Герои Шадрина живут реальной, а не вымышленной жизнью, что неоднократно подчеркивалось критикой.
На творческой конференции писателей Поволжья, состоявшейся в июне 1981 г, в Саратове, имя Адихана Шадрина было названо в числе писателей Волги, усилия которых направлены на постижение народного характера, на воплощение в слове яркого образа нашего современника. На выездном куйбышевском расширенном заседании Совета по критике и литературоведению Союза писателей СССР, где обсуждалась современная проза Поволжья, Шадрин был отмечен в числе лучших писателей России, касающихся в своих произведениях проблем современной деревни.
Адихана Измайловича смело можно назвать патриархом Астрахан-ской писательской организации, возглавляемой им на протяжении двадцати трех лет. Когда он начинал работать ответственным секретарём, в астраханском отделении было 5-6 литераторов. К тому моменту, когда ин передал свои полномочия ответственного секретаря, членов Союза писателей России в нашем городе было более двадцати.
Заслуги Шадрина, как писателя и руководителя творческого союза. были оценены по достоинству. 8 мая 1987 года Адихану Измайловичу было присвоено почётное звание «Заслуженный работник культуры РСФСР», в 1997 году он стал Почётным гражданином города Астрахани, а в 1998 году — первым лауреатом литературной премии имени В. К. Тредиаковского за роман «Суд неправедный», книгу, которую писатель считает одной из главных в своей жизни.
Роман «Суд неправедный» — глубокое и композиционно сложное произведение о друзьях и недругах Каспия, о людях старинного рыбац-кого ремесла, о сложнейших взаимоотношениях человека и природы -писатель завершил в 1990 год. Действие романа заключено в большие временные рамки, в его основе -памятное многим астраханцам нашумевшее судебное дело кормоприёмшика Астахова (в романе- Астрахова). Однако писатель поднимается в произведении до нравственных аспектов взаимоотношений человека и природы, и роман предельно актуален, поскольку по сию пору заповедная понизовская природа страдает от людских амбиций. Прототип героя романа реален — это яркий, неординарный учёный, все силы положивший на защиту богатств природы Волго-Каспия, Григорий Григорьевич Сибирцев (в романе Северцев). Его жизнь проходит среди волжских рыбаков и партийной элиты, честных учёных и приспособленцев. Название роману дала та неправедность, с которой был в своё время репрессирован и расстрелян отец героя, неправедность в отношении самого учёного, прервавшею карьеру из-за того, что нс смел сказать правды о своём отце, неправедность в отношении Астрахова, справедливо заявившего в своём последнем слове, что рядом с ним на скамье подсудимых должны сидеть и те, кому он доставал икру, неправедность, с которой человек вершит свой жестокий суд над природой, пытаясь подчинить её себе. Однако писатель считает, что судить эпоху он не вправе, он обязан показать её, какай она есть, а читатель разберётся сам. Санкт-петербуржский прозаик Сергей Воронин в газете «Литературная Россия» назвал роман Шадрина «Суд неправедный» по сопоставлению богатств мыслей и чувств, которые несёт читателю произведение, типичным примером русской классической литературы.
В произведениях Адихана Шадрина тесно связаны два направления: документально-историческое и современное, поскольку край Поволжья имеет славную историю и прекрасную современность. Так в романе-дилогии «Смута», состоящем из двух книг: «Турган-птица» и «Чайка-беляна», описаны первые смутные волнения начала XX века в нашем крае. Роман «Турган — птица» был задуман автором ещё в 1957 году, а появилось это произведение лишь через семнадцать лет, замысел требовал кропотливой работы с архивными материалами. Писателя взволновали богатая история края, тревожное время и судьбы людей, ставших героями романа, на долю которых выпала немыслимо тяжёлая судьба. Они «стремились сделать жизнь счастливой для всех и пытались заглянуть в будущее, увидеть, что будет через двадцать-тридцать лет… Но они не знали, что эти два-три послереволюционных десятилетия обернутся невиданной в истории России трагедией, к которой они, конечно же, не имели никакого отношения», — пишет автор. Этим одухотворённым, чистым, почти святым людям начала двадцатого века, искренне верившим в красивую сказку о всеобщем братстве, и посвятил автор свой роман. Книга «Турган-птица» выдержала три издания, дважды издавалась дилогия. Героиня «Чайки-беляны» Ольга, решившаяся ехать за Андреем в Сибирь, на каторгу, хотела быть похожей на белую чайку из легенды, в которую превратилась девушка, спасая милого.
В основе последнего законченного произведения «Чёрный аргамак», написанного в декабре 1993 — феврале 1994 гг. и опубликованного в молодёжном журнале Татарстана «Идель», лежит легенда-сказка о большой любви храброго воина Данислан-бека и прекрасной юной девушки Айнур, с детства просватанной за старого Садур-бека. Шадрин назвал своё произведение, которое читается на одном дыхании, легендой о любви и коварстве. «Чёрный аргамак» написан на материале отдельных мотивов сказания «Бугор Каралат», записанного но время фольклорной экспедиции по астраханским сёлам студентами-филологами под руководством Константина Ерымовского и Василия Самаренко. В легенде описано время разгрома Хазарин князем Святославом, когда мусульманская часть населения ушла из Хазарин. Молодой и смелый вождь племени Данислан-бек, назвавший тех, кто оставляет свою землю врагам, трусами, был изгнан из родного улуса. Невозможно без слез читать последние страницы, где погибшие от подлого коварства влюблённые, захлебнувшиеся в пучине волн и вынесенные на берег, взявшись за руки, лежат на мокром песке, а чуть в стороне на воде покачиваются трупы чёрного аргамака — коня и верного друга Данислана и золотисто-буланого ахалтекинца, на котором скакала Айнур.
Легенда написана ярким, сочным языком. В ней воплотились муд-рость и мастерство писателя, отметившего семидесятилетие. Взяв за основу древнюю легенду, автор стремится осмыслить глубинные пласты человеческой нравственности.
Эти проблемы Шадрин поднимает и в чисто житейской повести «Возвращенец». Закончена небольшая повесть «Лешка-инопланетянин» о таинственном исчезновении Лёшки-бакенщика, ставшем событием из ряда вон выходящим для жюелсй тихого островного села Сетное. Замысел произведения был вызван всеобщим увлечением фантастическими похищениями людей, однако Лёшку украли вовсе нс инопланетяне.
Сегодня Адихан Измаилович полон творческих замыслов. Вдох-новение ему дарит маленькое островное село Станья, где писатель привык работать. Шадрин преданно любит свою широкую Волгу с её рукавами и протоками, свою Астрахань с её замечательными людьми-тружениками, скромно делающими своё дело.
Персонажи повестей Шадрина — рыбаки, охотники, ученые-природоведы — немыслимы в отрыве от их природного окружения: быст-рых рек дельты, камышовых крепей, тихи култуков и песчаных отмелей. И это не просто среда обитания и производственной деятельности. Когда в пору нереста Волгоградская ГЭС прекращает попуски -воды и выметанная икра гибнет на обсыхающих полоях, тревога ловцов, районного и областного начальства вызвана не только материальными потерям данной путины. Это боль за то кровное, родное, с утратой и умалением чего умаляется беднеет сам человек. Шадрина волнует именно духовное содержание экологических проблем, о которых с некоторых пор идут нелегкие дискуссии.
Оттого-то своей внутренней силой приковывает читателя простой, казалось бы, сюжет повести «Белуга». Рыбаки выловили матерую белугу, испускающую последнее дыхание: у неё распорото брюхо и выбрана икра; надо узнать, кто хищничает кому не закон рыбацкая честь, кто живет ради корысти.
Повествование о делах людских перемеживается здесь с эпизодами из биографии белуги, смолоду гулявшей по глубинам могучей реки. Прием не нов. Но ведь каждый раз любая задача решается писателем заново, требует собственного творческого открытия. Нужно немало художественного такта, чтобы так изнутри ощутить пульс природы, её великую изначальную мудрость, войти в мироощущение живущего инстинктами существа. Белуге удалось прожить долгий век, обходя расставленные людьми ловушки, упираясь в плотины, кровавясь о железные штыри, оставленные на дне небрежными строителями. И сколько истинной человечности в чувствах людей увидевших кощунство изуродованное кем-то существо: «Ловцы с детства свычные каждодневно и каждочасно во множестве вылавливать (и тем самым обрекать на смерть) в этих редкостно-могучих и совершенных в своей красоте рыбин, тут при виде столь неоправданной жестокости, виновато молчали, словно вина неизвестного им человека, сотворившего это зло, была и их виной, а его жестокость – это их жестокость».
Общими усилиями рыбаков и рыбоинспекторов виновник изуверского дела в конце повести будет найден. Но разоблачение пользовавшихся своим положением весовщика-приемщика Анохина и местного милиционера Шашина — всего лишь один сюжетный план повести. Как справедливо полагают Светлана Филюшкина в статье «Природа всегда права» (Лит. газета, 1977, 16 марта) и Ю. Андреев в обзоре «Человек, природа, общество в современной прозе» (Л., 1981), конфликт в повести Шадрина выходит за пределы истории белуги. В судьбе обитателей волжских глуби» нередки и большего масштаба трагические ситуации: по небрежности дирекции завода и стоки ядовитых отходов спускаются в реку; катастрофически нарушается жизнь понизовья когда чьим-то решением прекращаются попуски из водохранилища. «За одну рыбину судом судим, а тыщу сгубим — виновных не находим»,—с горечью размышляет рыбинспектор Миша-больший. (употребление в его речи диалектных слов – слов, характерных для жителей данного села подчеркивает всю глубину чувств героя).
Взгляд автора «Белуги» не замыкается, однако, узким горизонтом местничества. Защита природы — дело общее, сложное, трудное. Ни рыбники, ни энергетики, говорится в повести и помысла не имели уничтожать запасы мора. Настойчиво искать согласования ведомственных интересов; разум и хозяйская забота должны одержать верх. В этом убеждении и государственная мысль писателя и его героев.
Мысль о бережном, уважительном отношении к живому, что по своим законам живет рядом с нами, поэтически воплощена в повести «Меченый» Писатель любовно воспроизводит «весёлую разноголосицу» многоплеменного «населения» дельтового охотничьего хозяйства. Людей здесь большую часть года — только заведующий базой Илларион с женою да научный сотрудник, приезжающий из города кольцевать птиц. Много тревог и урона принес охотникам старый кабан-одинец, намертво валивший настигавших его собак, неизменно уходивший от пуль. И вот приходит небывалый шторм, все вокруг заливает водою, и только дом, построенный на сваях, принимает на свое широкое крыльцо ищущих спасения зверей. Приплывает и «меченый», матерый и неуловимый враг Иллариона. Читатель уже убежден в праве охотника пристрелить кабана, надо только подождать спада воды, чтобы не распугать собравшееся зверье — ведь бросятся в воду и погибнут. Уже и прицелился Илларион через окошко, что на веранду смотрит. Но… опустил двустволку: «Из-за него стекло портить…» Негоже бить слабого да лежачего, исстари так ведется…
Шадрин пишет мягко, раздумчиво, умеет подмечать дорогие ему черты быта, емко передать предыстории действующих лиц. Он наделяет своих персонажей колоритным простережем, выразительными диалектизмами. Да и в собственной речи автор не чурается местных слов, открывая таким образом для всероссийского читателя мало еще отразившиеся в литературе красочные средства, какими пользуются жители волжского понизовья, говоря о своем труде и об окружающей их природе.
Всегда уместен у Шадрина пейзаж, чаще всего лаконичный, но впечатляющий. Вот начало повести «Меченый»:
«На стылом ноябрьском ветру средь желтых камышовых крепей кровенеют россыпи волчьих ягод. За лето дурман-трава обвила камы-шинки, ветлы да редкие по низовым местам осокори, вскарабкалась высоко над землей, и теперь на безлистных корявых ветвях перезревшие плоды горят гроздьями рябины. Малые птахи — ремезы, синицы да камышевки — порхают средь ветвей, выбирают ягодки-бусинки, разноголосо звенят, тренькают, цвиркают. День-деньской в чащобах не затихает эта веселая птичья возня. И только с заходом солнца замирает жизнь в зарослях».
Писатель точно знает, как назвать все травы и заросли, всю разноголосую -водную и лесную живность края. Потому так и привлекательны пришвинского характера «Россыпи» (в книге «Поучительная история») — поэтические зарисовки «Весна воды», «Ива плакучая», «Лесное чудо», «Отчего шумел камыш», «Цапли-рыболовы», «Сазаньи лежбища», «В защиту коршуна». «Право же, — пишет влюбленный в свой удивительный край автор,- стоит раз побывать здесь — и на всю жизнь войдет в человека это раздольное, вое в солнечных блестках, слово «россыпи». По мелякам да песчаным перекатам струится волжская вода, пришедшая сюда с далекого верховым. И не только вода — здешнее богатство. «Из-под древнего Мурома и Берендеева лесного царства, Предуралья и заволжских степей, с Валдая и неоглядного Русского Поля весенние потоки несут сюда миллионы тонн земли выбрасывают ее на россыпи, намывают новые острова… Каждый островок — чуть ли не с пол-России. Вот какая здесь земля!»
Проза Шадрина самобытна, в ней постоянно отражается личность художника, умеющего по-своему видеть человека и его мир.
Многолетняя работа Шадрина над повествованиями о людях временных сел привела его к роману об истории рыбацкого взморья. Закономерен этот шаг в творческих исканиях писателя, стремление увидеть край и не только в доступных глазу картинах современности, но и в социальной перспективе. Действие романа Шадрина «Турган-птица» отодвинуто в начало нашего века, ко времени первой русской революции. Автор освоил большой исторический материал, которого ещё не касались руки советских писателей, материл не только книжный но и воспринятый от старожилов рыбного края.
В романе много людей, много жизни. Волго-Каспий – золотое дно, но не каждому дарит он свои богатства. Здесь, в Маячном или Синем Морце как и всюду в дореволюционной России, «богатому – житье, бедному — вытье». С первой же страницы раскрывается писателем господствующий здесь закон звериной хватки. Бредет зимними тропками матерая волчица и так же осторожно, по-звериному оглядываясь, пробирается человек, пригибаясь под тяжестью обледенелого мешка. Это разорившийся ловец, что не в состоянии справлять рыбацкую сбрую, вынужденный работать на других чуть ли не даром, «сухопайщиком». Нет-нет да и решаются такие бедолаги в тяжелую пору выбирать и в зимние ночи рыбу из чужих сетей. И расправа если поймают на таком деле по обычаю жестокая: протянут на веревке подо льдом от проруби к проруби. «Но ведь ради детишек, куска хлебушка ради… ». так думает, сокрушаясь, что пришлось на грех пойти Макар Волокуша, вернувшийся с опасного дела в свою землянушку. Рискуют также состоятельные ловцы, отец и сын Крепкожилины, облавливая запретные места—зимовальные ямы. Но кто имеет-хочет большего. Крепкожилин подумывает приобрести по случаю небольшой промысел. Всеми правдами, а больше неправдами сколотил нужную сумму, теперь на него будут работать односельчане.
Крупная фигура в этих местах — Мамонт Андреевич Ляпаев. Тучный, благообразный, степенный, старательно соблюдающий религи-озные обряды — и в ближний монастырь регулярно ездит, на церковные дела жертвует. Управляющего не держит, сам чуть ли не каждодневно бывает на промысле. А второе лицо на Синеморском промысле — плотовой Резеп, хозяину служит верно, никаких вольностей -чтобы тайком хапнуть — себе по позволяет.
Добрую долю колоритности вносят в роман женские образы. Покорная, забитая Меланья-жена Крепкожилияа-старшего. Тихая, услуж-ливая Пелагея—ее Ляпаев присмотрел, когда у нее еще муж был, один из работников на промысле; безвестно сгинул он в море, и Ляпаев взял женщину в дом. Не торопился обвенчаться, а когда надумал — не успел: «верный» слуга Резеп убил хозяина на дороге, кода тот возвращался из Астрахани. Надеялся Резеп жениться на его племяннице Глафире, которой достанется по наследству все богатство
Фигуры Крепкожилиных, Ляпаевых выписаны с впечатляющими подробностями, в типических обстоятельствах, которые автору известны досконально. И характеры этих «хозяев жизни» типичны, художественно убедительны. Но идейный план романа не ограничивается живописанием семейного быта владельцев промыслов, их хозяйственных забот и успехов. Важно, что они показаны в их социальной сущности.
Исключительно тяжела жизнь работающих на промысле. Редко кто из ловцов, разорившись, идет по найму: по уши в тузлуке жить да вшей кормить в треъярусных казармах. На промыслах больше люд пришлый — из верховых губерний, а из местных — казахи, татары.
Широко, разнообразно представлены типы маячненских ловцов. У каждого своя история неудач и бед.
У Ильи Лихачева ни сбруи, ни лодки, потому и нанимается к Ляпаеву. Осенью, когда пошел лед, у него унесло хозяйские сети, с двумя товарищами еле выбрался по хрусткому льду, а где и вброд по жгучей воде. А при расчете Ляпаев половину заработанного удержал.
— Тимофей Балаш — из верховой губернии, крестьянствовал там неудачно, бедно; когда жена умерла, продал дом, землицу, подался на Каспий — слышал, что рыба тут бешеная, гама в руки дается, разбогатеть можно.
Кумар — казах, мужик добрый, мягкий, его охотно берут ловцы в пай. У него есть лошадь, но в море, на лов белорыбицы у кромки льда, уже нельзя отважиться: два раза Кумар в относ попадал, лошадь ноги застудила.
А человек все выносит. И несмотря ни на что, любят люди свой труд, родные края, родное море. Мрачным картинам бедности и убогости ловецкого быта противостоит поэтичность природы. Прекрасны каспийские просторы, они достойны самых сильных, волнующих красок: «Какое это удовольствие, реить на бударке! Ветер боевой, шквальный, вихрем пролетает поперек плёса, рвет косой парус, прижимает серое полотнище к волне, и лодка ложится та борт, оголяя черное просмоленное днище. Кажется, вот-вот бударка черпнет бортом воду, но в последний миг парус вырывается из шквальных струй, вырыскивает, днище уходит под воду, и бударка выравнивается до следующего вихревого рывка».
Боевым, шквальным ветром и сюда в канун 5-го года доносилось революционное возбуждение. Главная забота писателя—показать социальную борьбу в этом заповедники капиталистической эксплуатации, проникновение новых понятии в своеобразную среду, далекую от центров политической борьбы. Исторически достоверно, что и в рыболовецких селах, да промыслах росло классовое сознание, была почва для работы пропагандистов-большевиков.
Андрей Крепкожилин не пошел путем отца и брата, которые годами гнули спину на Ляпаева и Торбая, а потом сами вошли в число хищников-рыбопромышленников. Андрей стал врачом, вернулся в родное село, служит па промысле у Ляпаева. Здесь он по заданию Астраханского комитета РСДРП ведет работу, за которую можно угодить на каторгу.
В заглавии романа использована каспийская, легенда. Турган-птица хотела быть полезной людям и стала для рыбаков приметой; появляется она как предвестница шторма и погибает в море — «крохотное существо, а ради людей жизни не щадит». Метафора эта относится, конечно, к Андрею и его товарищам, сумевшим поднять тружеников рыбацкого понизовья на выступление против тогдашних хозяев жизни. И это исторически достоверно: с началом первой русской революции но многих селах Волго-Каспия происходили вооруженные схватки с охраной рыболовного надзора и полицейскими, ловцы захватывали казенные воды, громили промысла, рыболовные станы.
Можно пожалеть, что повествование как-то буднично обрывается. Приезжает в Синее Морцо о нарядом полиции уездный исправник. На «бунтовавших» ловцов и рабочих промысла можно взвалить и убийство Резепом Ляпаева. «Беспорядки» кончились, арестован Андрей. И просится на последние страницы романа Шадрина поднимающееся над бытом образное завершение, позволяющее читателю окинуть единым взглядом синеморские просторы и дали истории.
Заключение
Книги А. Шадрина составляют в совокупности своего рода художественную энциклопедию рыболовецкого края — в ней представлено полвека его жизни, широкой, полноводной, стремительно меняющейся, но нс теряющей исконной своей сущности. Неповторимые в своей многогранной красоте, богатые жизнью места для этих писателей не экзотика и не обыденность. Это то родное, пережитое, до боли любимое, что требует от художника слова максимальных творческих усилий, глубокого постижения. Труд, люди, исторические корпи современного уклада—все здесь волнует писателя. побуждает с пристрастием осмысливать увиденное, познанное, ценить народный характер, нравственные устои рыбацкого села, преемственность трудовых традиций, морскую хватку.
А трепетнейшая преданность природе! «Река и море также являются одухотворенными героями повествования, и в этой неразрывной связи людей и природы — своеобразие творческого почерка автора». Эти слова нужно отнести во всему, что написано в Астрахани о Волге, о Каспии.
Список литературы
1. Н. Травушкин « У Волги, У Каспия», М. 1985г.
2. Д. Немировская «На грани веков», Астрахань 2000
3. Марков А. «Были Астраханского края», 2-е издание Волгоград 1976г.
4. Анохина «Высокий дар», Волгоград 1980г.
5. «У реки, у моря»/ Составитель Ю. Селенский, М. 1977г.
6. Попов В.И. , Травушкин Н.С. «Астрахань – край литературный»
7. Литературное краевевдение. Материалы к спецкурсу.
8. Чиров Д. «Писатели Нижней Волги». Волгоград 1973г.