В 1981 году по городу поползли слухи о «новом Клондайке», открытом предприимчивыми людьми в Астрахани. Работники КГБ заинтересовались тем, что некоторые лица стали проявлять повышенный интерес к режимному предприятию, которым в те годы являлся завод «Прогресс», а также к отдельным вопросам технологии производства. Были получены сведения об активизации скупки и вывоза золота из Астрахани.
В Управление КГБ поступили оперативные данные о том, что на заводе совершаются хищения золотосодержащих отходов. Такие отходы образовывались в результате работы с блоками памяти для электронного оборудования, в которых применялись микросхемы и, в частности, диодные матрицы, имеющие в стандартном виде 16—18 контактных «ножек». В процессе установки на платы их обрабатывали и подвергали формовке. При этом «ножки» изгибались и остающиеся кусочки выводов отрезались в объеме от 3 до 12 миллиметров. Эти отходы имели микронное золотое покрытие для защиты от окисления. Министерством радиопромышленности СССР, к которому относилось предприятие, был издан приказ о том, чтобы эти золотосодержащие отходы собирались, но контроля за их сбором не велось.
Раньше после рабочей смены образовывавшиеся отходы просто уничтожались при уборке помещений. Однако приказ Министерства привел к совершенно неожиданным результатам. Надлежащий контроль за сбором отходов так и не был организован. Зато некоторые работники завода стали аккуратно собирать золотосодержащий «мусор» и незаметно выносить его в спичечных коробках, в пачках от сигарет и т. д. через проходную.
Группа астраханских зубопротезистов путем нескольких химических реакций («афинажа») наладила процесс выделения из отходов чистого золота 999 пробы. Процентное содержание золота в ножках матриц было различным. Так, диодная матрица, ставшая наиболее типичным предметом хищения, имела 21 процент содержания золота, т. е. из 100 грамм отходов можно было получить 21 грамм чистого золота. Некоторые матрицы имели и более высокий процент содержания — до 28-35 процентов.
Узнав о возможности получать такие колоссальные доходы, «артель» начала работать. Однако количество отходов, образовывавшихся в процессе формовки деталей, было весьма ограничено. Охваченные «золотой лихорадкой», отдельные работники завода стали похищать не только производственный «мусор», но и сами детали с золотым покрытием и затем с помощью простейших домашних инструментов выдергивали золотосодержащие контакты.
Оперативными сотрудниками было зафиксировано, что мастер одного из участков Перцева Раиса Анатольевна1 похищала с завода разъемники, снимала с них золотосодержащие контакты, а затем реализовывала их через перекупщиков. Желая скрыть следы преступления, она выбрасывала пластмассовые корпуса разъемников в реку Кутум, где они и были обнаружены в ходе следствия. Во время обыска у подозреваемой нашли сами контакты с похищенных матриц, а также щипцы, которыми она выдергивала контакты и на которых экспертиза обнаружила остатки золотой пыли. Однако для работников завода, занимавшихся хищением, сами контакты еще не представляли материальной ценности. В настоящий предмет алчного интереса они превращались в руках тех, кто в результате химических реакций получал из них чистое золото. Поэтому позже, в процессе следствия, все арестованные по уголовному делу делились на расхитителей и перекупщиков.
В июне 1983 года было заведено уголовное дело № 19 по факту кражи из 1-ого цеха завода ста двадцати разъемных плат. Вести его поручили майору Агееву Геннадию Алексеевичу и капитану Данилову Сергею Николаевичу. Всего по уголовному делу работало 15 следователей и 30 оперативных сотрудников УКГБ по Астраханской области.
К тому времени уже имелись данные о причастности Перцевой к хищениям. Давая показания, она назвала общее количество похищенных матриц и конкретные места, где выбрасывала их в реку. Оперативные работники вместе с водолазами несколько раз выезжали на места событий. Большая часть украденных матриц, таким образом, была обнаружена.
Следствию удалось установить, что подобные кражи Перцева совершала в течение года. При этом вокруг нее сложилась целая преступная группа. Перцева назвала имя своего основного перекупщика Луцева, который также перепродавал украденные контакты Надарову. В ходе дознания Перцева и Луцев дали согласие оказывать содействие следствию. Они подробно раскрыли весь механизм хищения: когда и от кого получали украденные предметы, когда и при каких обстоятельствах сами принимали участие в хищении. Всего по делу было осуждено 14 человек.
Выяснилось, что именно Луцев подтолкнул Перцеву к преступлению. Однажды после рабочей смены, подобно лукавому искусителю, таинственно прищурив глаза, понизив голос до глухого и едва слышного шепота, сказал Перцевой: «Говоришь, денег не хватает, концы с концами едва сводишь. А знаешь ты, что по золоту ходишь, что если только нагнуться захочешь, мусор собрать, то и есть, и пить на золоте будешь».
Раиса Анатольевна — женщина неглупая — сразу поняла, что дело это выгодное и, главное, не очень-то и опасное. «Кому придет в голову, — спрашивала она себя, — строго фиксировать отходы производства — металлическую стружку, которую хоть лопатой собирай? А вынести через проходную ее легко». И «трест» новоявленных золотопромышленников начал работать и приносить первые доходы.
Изучая материалы «золотого» дела, как его окрестили следователи, поражаешься, как золото меняет людей, делает их жадными, завистливыми и подозрительными к своим же «товарищам по цеху». Уже через 2—3 месяца они стали подозревать друг друга в обсчетах и в обвесах. Перепродавая отходы, содержащие золото, учитывали каждый грамм, взвешивали украденные контакты на разных весах, уличая друг друга в обмане.
Уникальность данного уголовного дела заключалась в том, что сами отходы не являлись непосредственным объектом преступления. Но так как все обвиняемые, продавая эти детали, вели расчеты по процентному содержанию в них золота, было принято решение квалифицировать уголовное дело № 19 по 88-ой статье УК РСФСР (нарушение правил о валютных операциях). Слушание дела прошло в Астраханском областном суде. Все 268 преступных эпизодов уголовного дела на суде были доказаны. Например, у Луцева было 77 преступных эпизодов, у Перцевой — 25 эпизодов. Суммы хищений по делу оказались чрезвычайно крупными. Из расчета золотого содержания деталей воровали, можно сказать, в особо крупных размерах: у Перцевой установлено хищений на 180 тысяч рублей. Суммарно ею было похищено 877 г, Луцевым — 2,07 кг, Котобедовой — 270 г, Надаровым — 1,6 кг золота.
Сложность работы заключалась в том, что некоторые обвиняемые на следствии не дали ни одного показания. Например, Котобедова Т. Г. могла беседовать со следователем на любые темы, но как только разговор заходил по существу уголовного дела, она отказывалась давать показания.
Следователям приходилось работать с разными людьми, моральный, нервно-психологический и криминальный облик которых казался не просто неприятным, но порой даже безобразным и опасным. Задержанный Губайдулаев к моменту ареста имел уже пять судимостей и солидный «послужной список» преступлений. В 1968 году он был арестован «за дачу ложных показаний в пользу лица, привлекавшегося к уголовной ответственности; в 1969 году — за избиение в общественном месте постороннего человека, к которому необоснованно придрался (виновным себя не признал); в 1972 году — за вступление в общественном месте (в кожно-венерическом диспансере) в половые отношения; в 1976 году — за оказание сопротивления сотрудникам милиции и за незаконное хранение наркотиков (виновным себя также не признал); в 1980 году — за хищение кошелька с деньгами из кармана пальто потерпевшей на автостанции (виновным себя не признал)».
За период следствия Губайдулаев «вел себя дерзко, неоднократно без всяких оснований не подписывал и пытался рвать процессуальные документы, симулировал психическое расстройство». Болея открытой формой туберкулеза, он пытался бросаться на следователя, после чего медицинской службе приходилось обрабатывать рабочий кабинет сотрудника.
Чтобы определить, какое количество контактных вилок и от каких матриц похитили преступники, какой общий ущерб заводу они нанесли, следователи КГБ организовали несколько технических экспертиз с привлечением инженеров и ученых Астраханского НИИТиВУ и завода «Прогресс». В течение 7-8 месяцев экспериментальным, лабораторным путем они просчитывали, сколько технических отходов образовывается при изготовлении и формовке определенных деталей и каково реальное процентное содержание золота в них. Полученные расчеты соотносили с количеством золотосодержащих отходов, сданных на заводе за период предполагаемого действия преступной группы.
Понимая неизбежность разоблачения, некоторые обвиняемые окапи вали помощь следствию. Так, Надаров добровольно выдал следствию 4,2 кг отходов. Сложность была в проведении обысков у обвиняемых. Конечно, найти во время обыска в квартире подследственного крошечную деталь в несколько миллиметров чрезвычайно сложно. Например, у Великотина оперативные работники нашли всего два контакта от матриц: один — в газовой плите, а другой — в щели за плинтусом.
В процессе следствия были собраны материалы еще на ряд перекупщиков — Лобинского М., Аванесяна В. и других (всего 8 человек), привлеченных впоследствии к уголовной ответственности. В ходе оперативно-розыскных мероприятий удалось выяснить, что мать одного из будущих обвиняемых по делу (Аванесяна) заплатила крупную сумму денег (5 тыс. рублей) работнику военкомата, чтобы освободить его от армии. Во время обыска в их доме она уверяла, что сын проходит службу в Советской Армии. Но позже выяснились, следующие подробности. Узнав, что уголовным делом по расхищению и перепродаже золотосодержащих отходов, к которому Аванесян был причастен, занимаются следователи КГБ, его мать заплатила еще 3 тысячи рублей тому же сотруднику военкомата, чтобы теперь его поскорее забрали в армию. Однако махинация не увенчалась успехом, и позднее он предстал перед судом.
После завершения уголовного дела судебный процесс длился полгода. Назаров получил суммарно по приговору 15 лет исправительно-трудовых лагерей и 5 лет ссылки. Перцева и Луцев получили по 12 лет. Следователи, ведущие это дело, постарались очень гуманно отнестись к обвиняемым, учесть их раскаяние и добровольное желание помочь следствию. Спустя много лет к следователям КГБ Агееву и Данилову приходили их бывшие «подопечные», спрашивали совета по поводу трудоустройства и налаживания новой жизни. Значит, несмотря на барьер, который всегда разделяет работника следствия и обвиняемого, следователи, ведущие это сложное и кропотливое дело, оставались людьми, достойными личного человеческого уважения.
1 Имена и фамилии лиц, проходивших по уголовному делу, изменены.