Предыдущая глава — Возникновение Золотой Орды
На заре своей истории держава потомков Джучи являлась частью империи Чингизидов. Бату и его ближайшие преемники обязаны были отчислять определенную часть доходов в пользу Великого хана. Они не могли чеканить свою монету (на монетах ставились имена Великих ханов), были ограничены во внешних сношениях и праве утверждения вассальных владык. Фактически в ранний период существования империи Чингизидов (и Золотой Орды как ее части) осуществлялся принцип коллективного владения правящим родом захваченными территориями. Военные походы носили характер общественного предприятия, в котором участвовали представители разных ветвей правящего клана. С целью поддержания единства чингизидов часто во владениях одного хана определялись земли, доходы с которых поступали в пользу другого хана: «В каждой иранской области, подпавшей под власть монголов, ему (Бату) принадлежала определенная часть ее, и… были поставлены его управители». В Хорезме, принадлежащем Бату, доходы с городов Кят и Хива поступали в пользу джагатаидов. Однако столь своеобразный способ сохранения единства империи таил в себе опасность неизбежных конфликтов, что и продемонстрировала «столетняя» война между джучидами и ильханами.
Основой административного устройства Золотой Орды была структура, характерная для монгольского войска. Как и армия, Улус Джучи делился на правое и левое крылья. Правое крыло в монгольском войске всегда было ударным — отсюда и местоположение ханской ставки в пределах правого крыла. В Золотой Орде правое крыло составляли владения Бату и Шейбана. Левое — владения брата Бату хана Орду-Ичена. Для монголов характерно соотношение территориальных понятий крыльев со сторонами света: передняя сторона — юг; задняя — север; правая — запад; левая — восток. Кроме того, каждая из сторон света имела определенное цветовое значение: юг — красный; север -черный; запад — белый; восток — синий. Поэтому владения Бату получили название Ак-Орда (Белая Орда), а Орду-Ичена — Кок-Орда (Синяя Орда). Это деление подтверждается и сведениями Рашид ад Дина: «Он (Орду) с войском и четырьмя братьями… составлял левое крыло армии, их до настоящего времени называют царевичами левого крыла».
Владения Орду и его потомков были фактически самостоятельны. В то же время владыка Синей Орды и его потомки считали своим долгом подчеркивать номинальное главенство ханов из дома Бату. «С самого начала никогда не случалось, чтобы из урука Орды, те которые заступили его место, являлись к ханам урука Бату, потому что они находятся далеко друг от друга, и каждый был самостоятельным государем своего улуса. Но у них такой обычай, что они признают царями и правителями своими преемников Бату и имя их пишут на ярлыках своих сверху». Подобное же положение было и при хане Узбеке, когда хан Синей Орды Сасы-Бука «по-прежнему соблюдал правила подчинения и повиновения, а хан Эрзен, утвердившийся на престоле при помощи Узбек-хана и в непродолжительное время степень его положения стала близкой к величию Узбек-хана, однако он таким же образом проявлял повиновение и подчинение». В свою очередь, обе эти части Улуса Джучи тоже делились на правое и левое крылья.6 Однако уже в XIV в. деление на крылья сохранилось только в воинских соединениях, а основной административной единицей является улус. Феодал получал от хана в управление удел-улус при условии несения определенных военных и экономических обязательств. Улусную систему заложил еще Чингисхан, выделив в управление определенное число семей своим родичам и сподвижникам. Наиболь-шее число подданных получили родственники Чингисхана: «… и дал матери, как долю… десять тысяч подданных. Джочи он выделил девять тысяч, Чаадаю дал восемь тысяч, Окодаю дал пять тысяч, Косару дал четыре тысячи, Белькутаю дал полторы тысячи подданных». За верховным сюзереном-ханом сохранялось право менять владельцев улусов по своему усмотрению.
Государство Бату-хана также делилось на улусы. Плано Карпини сообщает о четырех крупных улусах, по территории которых ему довелось проехать. В. Л. Егоров дополняет этот перечень улусами Ногая, Сартака, Берке, Шейбани, а также Крымом и Хорезмом (представляющим собой отдельные улусы). Крупные территории — улусы, в свою очередь, подразделялись на более мелкие единицы, во главе которых стояли кочевые феодалы соответствующих рангов. Хан раздавал земли во владение только крупнейшим феодалам, которые затем жаловали земли подчиненным от них тысячникам. В результате внутренняя государственная структура получила ярко выраженный военно-феодальный характер. Естественно, для управления обширным государством требовался соответствующий аппарат. Формирование его начинается еще во времена Чингисхана. «Сокровенное сказание» упоминает виночерпиев, привратников, коноводов. Одного из своих приближенных Шики-Кутуку Чингисхан назначил верховным судьей: «Среди всего народа сократи воровство, притупи ложь, кого надо казнить,казни, кого надо миловать, милуй!». Важную роль при хане имел дворцовый черби (церемониймейстер), который «.. .возглавляя дочерей, домашних слуг, пастухов, и верблюдов, и коров, и кебтеулов (корпус телохранителей), смотрит за дворцовой кибиткой». Упоминаются также эуденчин-кебтеул (командир охраны); нутугчин (распорядитель кочевок); тамгачин (хранитель печати); джамчин (управитель почт) и др.
Ко второй половине XIII в. система управления государством ус-ложняется. В улусах потомков Чингисхана появляются аналогичные чиновничьи должности. Арабские авторы, описывая прием египетских послов в ставке Берке-хана, упоминают должности визиря и главного кадия (учитывая, что Берке был мусульманин), несшего также должность придворного законоведа. Политическим центром государства являлась кочевая ставка — Орда. Даже в период расцвета золотоордынских городов, Орда сохраняет свое значение, о чем свидетельствует сообщение Ибн-Батуты. О высоком значении кочевой ставки свидетельствует и периодическая чеканка монет с надписью «Орду».
В ранний период существования монгольского государства доминирующей формой хозяйства являлось кочевое скотоводство. Нашествие монголов сопровождалось уничтожением городов и сел, превращением земледельческих территорий в пастбища для скота завоевателей. Такая судьба постигла большой торговый город Саксин, преемник разрушенного в свое время Святославом Итиля. Именно нуждами кочевого образа жизни определялись и границы улусов, вытянувшиеся с севера на юг: «…зимою они спускаются к югу в более теплые страны, летом поднимаются на север в более холодные».
Европейские путешественники неизменно обращали внимание на большое количество скота у монголов. «Они очень богаты скотом, верблюдами, быками, овцами, козами и лошадьми. Всякого скота у них такое огромное количество, какого, по нашему мнению, нет в целом мире». «Второй вид животных , которых имеет этот народ — прекрасные крупные быки… Третий вид животных… высокие мохнатые двугорбые верблюды… Четвертый вид животных — огромнейшие бараны на высоких ногах, с длинной шерстью и такими хвостами, что некоторые весят до двенадцати фунтов каждый». Скотоводство давало кочевникам все необходимое для жизни: мясо, шерсть, шкуры для выделывания кожи, кумыс. Помимо кумыса, кочевники употребляли также коровье, овечье и верблюжье молоко. Шерсть домашних животных шла на изготовление одежды, войлочных ковров и покрытий юрт; из кож делали обувь, одежду, сбрую лошадей. Немалое место занимал в хозяйстве кочевников и охотничий промысел. Европейцев поражало, что монголы поедали буквально «все что бегает и прыгает»: волков, лисиц, сусликов, тушканчиков, антилоп (сайгаков и джейранов), диких ослов-куланов. Плано Карпини даже упоминает об употреблении ими «человечины». Это, конечно, не являлось нормой жизни, но некоторые пассажи из «Сокровенного сказания» наталкивают на мысль о ритуальном людоедстве.20 Реки, вдоль которых кочевали ордынцы, снабжали их рыбой, что нашло отражение как в свидетельствах современников, так и в археологических находках на золотоордынских поселениях.
У скотоводов в степях преобладали два основных способа ведения хозяйства — кочевой и полукочевой. Первый тип основывался на непрерывном кочевании, второй был связан с сезонными перекочевками и более длительными остановками.
Зимой кочевники загоняли скот в лесистые или заросшие камышом места для защиты от стужи и метелей. Ранней весной скот поился снеговыми водами, летом шел на водопой к рекам или озерам. Знаменитая «Яса» Чингисхана угрожала смертью тому, кто загрязняет источник воды.
Скотоводы имели свои родовые весенние, летние, осенние пастбища и определенные места зимовок. Причем земля, являясь основным средством производства, была строго распределена между феодалами. В главе «О татарах и их жилищах» Рубрук пишет, что «всякий начальник знает… границы своих пастбищ, а также где он должен пасти свои стада зимою, летом, весною и осенью». Лучшие земли захватили самые крупные феодалы.
Основная масса кочевников полностью зависела от феодалов, которыми были в период Золотой Орды монгольские ханы, раздававшие лучшие земли своим сыновьям и родственникам. Вместе с этими землями в зависимость попадали и рядовые кочевники, последние уже кочевали по маршрутам, предписанным владетелями земель. Средневековый кочевник не мог быть полностью независимым, так как в степи действовала типично феодальная норма «нет земли без господина», который располагал принудительной властью, возведенной в традиционное владетельное право. За каждым родом, за каждым племенем закреплялись определенные пастбищные угодья. Бытовавшие пережитки родоплеменных отношений были монголами основательно подорваны.
Одной из основ имущественного неравенства среди кочевников являлась собственность на скот, которая свято охранялась кочевническими законами. Похищение спутанной лошади, например, приравнивалось к самым тяжким преступлениям и каралось смертью.
Беднейшие кочевники, не имевшие скота и не попавшие в пастухи к богачам, оседали в городах и поселках. Во второй половине XIII-XIV вв. на Нижней Волге шла острая борьба за землю, пастбищные угодья, за господство над основными производителями благ — скотоводами-кочевниками.
Гораздо слабее в ранний период существования Золотой Орды было развито земледелие. Карпини прямо пишет, что «хлебов у них нет, равно и овощей». Однако уже современник Карпини — Рубрук сообщает о земледелии у татар. Правда, эти свидетельства относятся не собственно к монголам, а к покоренному ими населению, ибо монголы за свою историю так и не восприняли земледельческой культуры, являясь чисто кочевым народом. Появление земледелия в Орде (расцвет его приходится на XIV в.) является еще одним свидетельством завершения процесса государствообразования, т.к. только комплексная экономика обеспечивала прочность государственного организма. История не знает чисто кочевых государств, поскольку кочевой способ производства исключает развитие социальных отношений до уровня прочного государственного образования. Империя Чингисхана и его потомков не является исключением. Монголы остались кочевниками, но необходимый уровень развития экономики обеспечивали жители покоренных оседлых территорий. Именно они давали правящей верхушке завоевателей высококачественные ремесленные изделия, продукты земледелия, предметы роскоши. Надо отметить, что феодальная верхушка одинаково жестко эксплуатировала как покоренные народы, так и рядовых кочевников-аратов. По установлению хана Угедея монголы обязаны были выделять в год от каждого хозяйства по двухгодовалой корове, от каждой сотни овец — по одной овце, от каждой тысячи — по одной дойной кобылице. Завоеванные народы облагались данью, которая в первой половине XIII в. собирались как в пользу отдельных владык — чингизидов, так и в пользу Великого хана. Хотя главным источником богатств ордынской знати являлось ограбление своего и сопредельных народов, монгольские ханы уделяли большое внимание и торговле, как еще одному важному источнику обогащения.
Огромная держава Чингизидов практически полностью постави-ла под свой контроль Великий Шелковый путь. Привилегии, давае-мые купцам, «хорошие» цены за их товары, охрана торговых караванов буквально на государственном уровне способствовали активизации и подъему торговли на обширных пространствах Евразии. Центрами торговли становятся города. Едва обосновавшись на Нижней Волге, Бату-хан основывает город Сарай. «В своем становище, которое находится в пределах Итиля, Бату устроил местопребывание и построил город, который называют Сараем… Торговцы с разных сторон привозили ему различные товары; все это, что бы то ни было, он брал и за каждую вещь давал цену, в несколько раз превышавшую ее стоимость».
В XIV в. активизировался процесс проникновения кочевников в среду городского населения. Историческая необходимость и политические интересы вновь созданного государства явились причиной перехода золотоордынской кочевой аристократии к оседлой жизни. Оседлые городские и земледельческие районы Золотой Орды были как бы островками в стихии степной кочевой жизни.
Активную градостроительную деятельность в степях застает Рубрук. Очень быстро города, оставаясь торговыми пунктами, превращаются в административно-политические центры. Уже при Берке-хане они приобретают облик, характерный для городов исламского мира. В.Л. Егоров, основываясь на данных археологии и письменных источников, выделяет ряд этапов градостроительства в Золотой Орде:
1. Период восстановления и использования старых городов, существовавших до прихода мон,
голов — 40-е годы XIII в.; 2. Начало градостроительства в степях во время правления Бату — первая поло-вина 50-х гг. XIII в.;
3. Подъем градостроительства при Берке — с середины 50-х до середины 60-х гг. XIII в.;
4. Период замедленного роста городов — с 70-х гг. XIII в. до начала второго десятилетия XIV в.; 5. Расцвет градостроительства при Узбеке и Джанибеке — со второго десятилетия 60-х гг. XIV в.; 6. Затухание и упадок градостроительства — с 60-х гг. XIV в. до 1395 г.
Таким образом, пик градостроительной активности в Золотой Орде, а следовательно, и расцвет экономики приходится на первую половину-середины XIV века.
Следующая глава — Население, культура, быт